Аналитический сборник: Всё могут корабли

[Ядовито-розовые ручные ромашки]

Автор:  Нода
Бета: вся команда
Название работы: Всё могут корабли
Тема работы: Если мы перестанем делать глупости — значит, мы состарились (Э.М. Ремарк).
Тип работы: аналитический сборник к фанфику «Корабли не летают»
Рейтинг: g
Размер: сотня другая слов
Дисклеймер: материалы принадлежат Википедии и сайтам vmf.spox.ru/, secretplanet.pp.ua/ и www.lenagold.ru/
Саммари: миниобзор, дающий некоторое представление о представлении о том, что представляет из себя история некоторых кораблей.
Ссылка на скачивание или онлайн-просмотр полного текста работы:

По клику на баннер — чудесный симбиоз фотошопа и копипасты!..

@темы: Рейтинг: g, аналитический сборник

---

"Шерлок Холмс и время", аналитический обзор

[Thousand roads]

Название работы: Шерлок Холмс и время Автор:  канарейка_жёлтая Бета:  Poco a poco Оформитель:  What can i do Жанр: проза и юмор жизни Тема работы: "Если однажды ты не захочешь никого слышать, позвони мне — я обещаю молчать" (Г.Г. Маркес) Тип работы: аналитический обзор к фанфику "Парадоксы мобильной связи" Рейтинг: pg Размер: 940 слов Категория работы: джен, намёки на слэш Дисклеймер: Нам ничего не принадлежит, кроме нашего времени. Саммари: Мобильный телефон — лучший друг ... детектива. Примечание: написан командой Thousand roads для Фиалочного феста. В основу представленных командой кроссоверов положены события и герои сериала «Шерлок», снятого для BBC Wales. Конечно же, фандом не ограничен экранизацией ВВС. Однако в преддверии третьего сезона, дату выхода которого недавно столь оригинально «завезли», о кроссоверах мира ШХ пойдет речь с этого немного неровного угла зрения. Сюжет «Шерлока» основан на произведениях сэра Артура Конан Дойля о детективе Шерлоке Холмсе, действие в сериале перенесено в наши дни. Многие экранизации, в том числе ВВС, являются сами по себе довольно смелыми адаптациями, которые значительно расширяют мир АКД. Например, взять смену пола у Уотсона в «Элементарно»: в этом варианте оказался в каноне пейринг Майкрофт / Джоан, и как после этого в очередной раз не думать, что сценаристы не читают фанфики? Или не пишут их! Грань между ориджиналом, AU-шкой и фанфиком-кроссовером может быть весьма тонка. И дело не только в авторе. Некоторым легче читать, отбрасывая визуализацию образов, накладываемую понятием «фанфик». Кроссовер, если по-простому, — это когда в рамках одного, исходного произведения становится тесно, когда его пространство и возможности сковывают полёт фантазии, и хочется либо «скрещивать» героев с кем-то еще, знакомым по другим книгам / фильмам, либо перенести их в другой, не менее любимый, чем заданный, мир, когда обычных переживаний за героев недостаточно, и начинают отыскиваться и «примеряться» уже отыгранные другими героями сюжеты. Это «перекресток», на котором встречаются два или более произведения. В кроссоверах "всё можно"! Особенно если воображению подыгрывает сама жизнь: *** В выкладках команды будут и проекция идеи фильма «Дом у озера» на мир «Шерлока», и перенос оригинальных героев сериала в мир «Стар Трека». В первом случае главный герой, который даёт тексту нерв, но держится в тени — временной парадокс. Во втором случае действие разворачивается в будущем. Время любит Шерлока Холмса, играет с ним, спорит, изменяет его, но всё же оставляет тем же эксцентричным гением, ярким, как супернова, загадочным, как самый загадочный парадокс. *** Первый текст команды — перевод «Парадоксы мобильной связи», который, как упоминалось, является кроссовером «Шерлока ВВС» и «Дома у озера». Кажется, что события развиваются линейно, большинство «маркеров» ВВС-шного канона на месте. Это история о том, что было бы, появись в наши дни в Лондоне детектив, достаточно гениальный и нетерпимый, и доктор, смелый и терпеливый, и об их связи — невозможной, но всё же состоявшейся. Первоначально фильм с данным сюжетом был снят в Южной Корее в 2000 году, под названием «Дом у озера» /«Иль Маре»/ «Il Mare» / «Siworae» Кратко о фильме: «Иль Маре» - название домика, в котором побывала пара влюбленных, правда, в разное время. Все начинается с того, что в 1997 году Сон Хёну приходит странное письмо, в котором его предостерегают от снежной бури, которая должна произойти в 1998 году. Письмо само по себе странное, но еще более странной является дата его отправки — 1999 год. Американские продюсеры пересняли фильм в 2006 году, и в этой картине главные роли исполнили Сандра Баллок и Киану Ривз. *** Сложно представить сериального Шерлока без его смс-переписок с Джоном — и письма из прошлого в нашем кроссовере заменены телефонным общением. Таким образом, наряду с Шерлоком Холмсом и Джоном Уотсоном, их телефоны являются полноправными участниками разворачивающего действа, ведь даже в самый трагический момент сериала Шерлок и Джон были на связи. У Шерлока, согласно задумке авторов сериала, в первом сезоне был телефон Blackberry 9700. Не рекламы ради, а информации для: Аппарат обладает «быстрым» интерфейсом, наличие клавиатуры способствует удобству переписки как смс, так и е-мейлами, а аккумулятор достаточно долго держит заряд, что немаловажно для детектива, который себя-то зарядить забывает. Так же пользователи отмечают хороший экран, звук и качество сборки. Идеально для любителя поработать руками. У Джона модель попроще, с сестринского плеча, Nokia N97. По отзывам – очень прочный телефон, как то самое золотое яичко. Так же в наличии клавиатура для любителей смс-переписки с детективом, чтобы не отставать от заданного тем темпа. Камера быстро активируется и для своего поколения делает неплохие снимки. Конечно, до телефона г-жи Ирэн им далеко: Vertu Constellation Quest. Однако, при наличии шикарного гардероба, Шерлоку чужд пафос ради понтов касательно аксессуаров, а Джону он по замыслу авторов так и вовсе не положен и недоступен. *** И что мы знаем о чудесах? В каждой голове они роятся сами по себе, выходя наружу, когда логика и практика пасуют. О телефонных чудесах мы знаем и того меньше – сколько мобильниые аппараты находятся в обиходе современного человека? – меньше двух десятилетий. Целый пласт возможной мифологии еще не выявлен! Вот только самые расхожие мифы: 1) Разговор по мобильнику в грозу Говорят, это чревато наиболее близким знакомством с молнией. И даже некоторые печатные издания публикуют сообщения о подобных случаях. Хотя вряд ли это проверено на практике и возможно, что не опаснее, чем держать в грозу над головой зонтик. 2) Пользоваться мобильным телефоном в очень ограниченном замкнутом пространстве (например, в лифте) небезопасно При плохом приеме сигнала телефон пытается найти антенну-передатчик, а электромагнитное излучение многократно усиливается. Именно эта «активность» телефона способна причинить вред здоровью пользователя. Не знаю, как до совета держать в лифте кактусы — те против, если что, но лучше потерпеть до нужного этажа и перезвонить. 3) Через мобильный телефон нас не только подслушивают, но и следят за нами Не вижу в этом ничего невозможного. Вероятно, этому способствуют СМИ и дежурная паранойя. 4) Телефоны могут сами по себе связываться, вне поля зрения владельца Вам приходили странные смс-ки? Мы не про рекламу спа-салонов и мгновенные кредиты, если что. И кто знает, может, в представленном тексте мы наблюдаем как раз заговор двух телефонных аппаратов? Может, концентрация октарина (*) была настолько велика, что родилось новое божество, связывающее телефоны попарно – что-то вроде Спикер-Кверти-Нау-Кисса. Now Kiss! Как нам кажется, неполное соответствие канону другого произведения создает интригу, которая держит читателей в некотором напряжении до самого конца текста. Однако хочется отметить, что есть некий каприз в том, чтобы сначала познакомиться, неведомо как связавшись по телефону с человеком, а потом выяснить, что именно с ним целовался на прошлое Рождество. _________________________________ (*) Октарин — это цвет волшебства, восьмой цвет радуги Плоского мира Т. Пратчетта.

@темы: аналитический сборник, Рейтинг: pg

---

"Парадоксы мобильной связи", перевод

[Thousand roads]

Название работы: Парадоксы мобильной связи Тема работы: "Если однажды ты не захочешь никого слышать, позвони мне — я обещаю молчать". (Г.Г. Маркес) Тип работы: перевод Переводчик:  talu-la Бета:  Poco a poco Иллюстратор:  ladunya14 Оформитель:  What can i do Автор оригинального текста: DLanaDHZ Ссылка на оригинальный текст: Misdialed Разрешение на перевод: получено Размер: макси (63 151 слово в оригинале) Персонажи/пейринги: Шерлок Холмс/Джон Уотсон Категория работы: слэш Жанр: фантастика, кроссовер сериала Sherlock BBC и фильма Дом у озера, знание второго канона не обязательно. Рейтинг: PG-13 Тип: хёрт/комфорт, романс Дисклеймер: Нам ничего не принадлежит, кроме нашего времени. Саммари: Шерлок Холмс — мастер решать криминальные загадки. Но самая большая загадка — его собственное сердце. Разум не может победить парадоксы времени, но тепло душ всесильно. Примечания: 1) текст переведён командой Thousand roads для Фиалочного феста, 2) текст содержит три иллюстрации: в главах 1, 8 и 15. Ссылка на скачивание полного текста работы: в формате doc Глава 1 Джон хорошо запомнил день, когда началась эта история. Было холодно. Джон только что переехал в Лондон. Он всего несколько минут назад перенес последнюю коробку с вещами в свою новую квартиру, скучную и унылую, с голыми стенами и пустыми комнатами. Джон никогда не был барахольщиком. Он всю жизнь переезжал с места на место и поэтому старался не обрастать вещами, но жить совсем налегке не получалось. Джон здорово устал и проголодался, пока перетаскал все коробки, и решил прогуляться и найти где-нибудь поблизости недорогой ресторан. К счастью, долго искать не пришлось. На углу Малькольм- и Бейкер-стрит, рядом со станцией метро, Джон обнаружил уютный итальянский ресторан под забавным названием «Заходи!». Джон никогда не был против простой пищи вроде тостов или сэндвичей, но ему хотелось, чтобы первый обед в Лондоне был настоящим, солидным. К тому же было очень холодно, и Джон был не прочь поесть горячего. Ни тосты, ни бутерброды его сегодня не устраивали. Несколько столиков были выставлены на тротуар перед рестораном, но Джон собирался пообедать внутри. Он уже подошел к двери, но ему пришлось задержаться. — Джон? — кто-то позвал его, и он, недовольно нахмурившись, обернулся. Интересно, кто мог его узнать? Он очень редко бывал в Лондоне, и уж точно никогда не был в этом районе. — Джон Уотсон! Сколько лет, сколько зим! Джон увидел полного мужчину в длинном светлом плаще и с черным зонтом в руках, узнал его и улыбнулся, чувствуя себя слегка неловко из-за того, что не сразу его вспомнил. — Здравствуй, Майк, — сказал он. — Да, давно не виделись. Что ты тут делаешь? — Я собирался в метро, — Майк махнул рукой себе за спину в направлении станции, которая была прямо напротив них, через дорогу. Неподалеку от входа в метро топтался молодой парень, он затравленно озирался и теребил рукава своей куртки. Рядом с ним, опираясь на поручни, стоял мужчина постарше: он был одет в темное пальто и выглядел, как мафиози. — Я встречался со своим знакомым, он подыскивает кого-нибудь, с кем можно вместе снимать квартиру. А ты как тут оказался? — Я недавно переехал. Майк, я как раз собирался пообедать, может быть, ты присоединишься? У Джона заледенели пальцы на ветру. Он мельком посмотрел через улицу, откуда послышался гневный женский крик: дама жаловалась, что какой-то мужчина толкнул ее, в то время как ее обидчик говорил по мобильному телефону и не обращал на женщину никакого внимания. Дама толкнула его в ответ; разгорался скандал. Джон тяжело вздохнул. — Конечно, с удовольствием, — ответил Майк, не обращая внимания на крики, и направился ко входу в ресторан. Джон тоже поспешил войти внутрь, чтобы не столкнуться со скандалистами. — Собачий холод сегодня, — сказал Майк. — Что ж, уже ноябрь, — проговорил Джон, потирая руки и выглядывая на улицу через окно. — Удивительно, что до сих пор держалась теплая погода. — Верно, — ответил Майк. — В прошлом году в это время уже шел снег. — Я в прошлом году жил у дядюшки на ферме, и нас постоянно поливало дождем, — Джон пожал плечами. Он достал из кармана телефон и взглянул на него. Никаких сообщений не было. — Погода – вещь такая, непредсказуемая. Иногда все меняется очень быстро. Майк усмехнулся, но прежде чем он успел что-нибудь сказать, раздался звук бьющегося стекла. Острая боль прошила плечо Джона, его рука дернулась, и телефон отлетел в сторону. Судя по яркой вспышке, телефон угодил в один из настенных светильников, но Джон упал на пол и не обратил на это внимания. — Джон! Боже мой! — воскликнул Майк. В ресторане стоял жуткий шум, одна из официанток уже звонила в полицию и скорую помощь. — Есть здесь врач? — громко спросил Майк. — Да я сам врач, — Джон зажал рану в плече и попытался встать на ноги. — Но ты не можешь… — возразил Майк, и тут же кто-то на улице тоже закричал «Врача!» — Я врач! — крикнул Джон как можно громче, чтобы на улице его наверняка услышали. Прежде чем Майк сумел возразить, Джон поднялся с пола и вышел наружу, в холодный день. Мужчина в темном пальто, не оглядываясь, бежал по улице. Нервный парень в куртке и порванных джинсах стоял все там же, около входа в метро; он держал в руках пистолет и трясся, как ненормальный. Прямо перед ним в луже крови лежал молодой человек, которого Джон пять минут назад видел разговаривающим по телефону. Несколько служащих выбежали из здания станции и окружили парня; скорая помощь еще не приехала. Раненому было совсем худо. Пуля прошла близко к сердцу, и, несмотря на весь свой врачебный опыт, Джон не мог оставаться хладнокровным. Колени у него подогнулись, и он опустился на землю. — Вы меня слышите? — Джон шипел от боли, пытаясь зажать ладонью рану в груди. Лежащий перед ним человек побледнел, и его взгляд стал расфокусированным. — Вы меня слышите? Пострадавший попытался посмотреть на Джона, слабо улыбнулся и закрыл глаза. — Нет! — Кто-нибудь, вызовите скорую помощь! — Джон узнал голос Майка. Нервный парень с пистолетом кричал и плакал: — Это была случайность! Он велел мне это сделать! Я не хотел! Джон покачал головой и начал делать непрямой массаж сердца. Большая кровопотеря. Нужно поддержать сердце, у раненого должен быть пульс, когда приедет скорая. Джон – врач, черт бы все побрал, он должен помочь! Обе руки Джона были в крови. Он наклонился к раненому, выдохнул ему в рот и снова вернулся к массажу сердца. Что он за врач, если не попытается сделать все возможное? — Джон, хватит, — сказал Майк, но эти слова прозвучали, словно издалека. Он остановится только тогда, когда приедет скорая. Джон продолжал нажимать на грудную клетку незнакомца. Веки раненого дрогнули, приоткрылись, он взглянул на Джона и снова закрыл глаза. Джону стало так больно, будто ему снова прострелили плечо. Сил у него совсем не оставалось, но нет, он не мог прекратить. Его рана была сущим пустяком по сравнению с тем, как пострадал незнакомец. Нет, Джон не мог остановиться. Издалека донесся вой сирены. *** Джон открыл глаза и уставился в белый потолок. Справа от него, за полосатой зеленой занавеской, тихо работал телевизор. Шел повтор шоу Опры, Джон слышал, как аплодировала публика, как смеялась ведущая. Он вздохнул и приподнялся на кровати, опираясь на правую руку - левая была зафиксирована в перевязи, как напоминание о том, что он не должен ее нагружать. На спинке кровати висела трость. — О, вы проснулись, — сказала Сара, входя в палату. На ее бейджике было написано «Доктор Сара», но она объясняла всем, что это имя, а не фамилия. Ей не хотелось казаться слишком уж солидной, к тому же пациентам было легче общаться с врачом, если они знали его имя, поэтому в госпитале все знали ее именно как Сару. — Похоже на то, — ответил Джон. Он с досадой посмотрел на трость, и Сара улыбнулась. — Это временная мера, Джон. С вашей ногой все в порядке, просто вы пережили стресс, отсюда и хромота. Как только вы вернетесь к обычной жизни, все пройдет. А вот плечо придется лечить довольно долго. — Что с тем человеком? — спросил Джон, решительно меняя тему разговора. Он пристально посмотрел Саре в глаза, давая понять, что хочет знать правду. — Мне никто толком ничего не говорит, и я устал от этой игры в молчанку. Что с ним? Улыбка на лице Сары погасла. Она взглянула на свой планшет и снова посмотрела на Джона, горестно опустив плечи. — Мне очень жаль, но… Когда вы потеряли сознание… Медики на скорой сделали все возможное, но он умер по пути в больницу. Джон, я знаю, что вы очень старались. Губы Джона сжались в узкую полоску. Он с ненавистью посмотрел на трость и стиснул пальцы на металлической ручке. — Хреновым же врачом я оказался в итоге, — пробормотал он. Сара замотала головой. — Нет-нет, вы сделали все, что от вас зависело. Выше голову, Джон! Вы же будете у нас работать, так? Вам еще не раз придется столкнуться со смертью пациента. Это происходит довольно часто, к сожалению. Вам нужно смириться с этим и найти какой-то способ расслабиться, отвлечься. — Отвлечься? Каким образом? Джон не думал, что способен «отвлечься» прямо сейчас, но, может быть, в будущем ему и пригодится этот совет. — Лично я ухожу в парк и читаю там, сидя на скамейке. Другие доктора пробуют еще что-то: Молли ведет блог, Андерсон любит пострелять в тире. Вы обязательно найдете... — Спасибо вам, — сказал Джон. — И — извините. Наверное, я пойду. Джон осторожно встал, опираясь на трость. Сара кивнула ему. — Наш главный сказал, что в вашем распоряжении не меньше двух недель, чтобы поправить здоровье. Если будете хорошо себя чувствовать, возьметесь за какую-нибудь несложную работу, а потом, когда плечо совсем заживет, начнете оперировать. Договорились? Дайте мне знать, когда будете готовы выйти на работу, я расскажу вам, что тут у нас и как. Сара мило улыбнулась и отошла в сторону. Джон поблагодарил ее, забрал свой бумажник, ключи от дома и телефон и похромал прочь из палаты. Телефон ему принес Майк. Он поехал в госпиталь вместе с Джоном, и пришел к нему в палату, как только врачи разрешили. Он сказал, что телефон бьет током, но Джон уже дважды пытался позвонить сестре - и его при этом током не било, поэтому он решил, что Майк принял на себя главный удар, и подобное не повторится. Джону не хотелось оставаться в больнице, не хотелось встречаться с будущими коллегами в качестве пациента, поэтому он решил отправиться домой. Было очень неловко идти по улице, опираясь на трость: Джону казалось, что все вокруг глазеют на него, будто он снова стал неуклюжим подростком. Впрочем, до дома было недалеко, скоро он сможет уединиться. По крайней мере, у него будет достаточно времени, чтобы распаковать вещи. Телефон неожиданно завибрировал. Значит, он все же работает. Джон остановился. Звонок был с неизвестного номера, экран телефона беспорядочно вспыхивал. — Алло, — сказал Джон. — Здравствуйте, — ответил низкий мужской голос. — Кто говорит? — Доктор Джон Уотсон. А кто вы? — Джон оглянулся вокруг, как будто ожидал увидеть своего собеседника где-то поблизости. — Почему у вас телефон моего брата? — строго спросили на том конце провода. — Что? Нет-нет, вы ошибаетесь, это мой телефон. Наверное, вы набрали неправильный номер, — Джон пожал плечами и откашлялся. — Неправильный номер? Интересно… — мужчина замолчал, и Джон уже решил, что тот положил трубку. Но голос зазвучал снова: — Спасибо, доктор. Простите, что побеспокоил вас, прошу, продолжайте ваш путь. — Постойте, продолжать путь? Кто вы? — Джон снова посмотрел вокруг, но на него никто не обращал внимания, а сотовые в руках были только у двух щуплых подростков, направлявшихся к станции метро. — Мне слышно, что мимо вас идут люди. Это просто, — мужчина помолчал и негромко прокашлялся. — Меня зовут Шерлок Холмс. Хорошего дня, доктор Уотсон! И в трубке раздались короткие гудки. Глава 2 Джон зевнул и потер глаза. Он сидел перед толстым пуленепробиваемым стеклом и ждал. Он и сам уже не понимал, зачем пришел сюда. Нет, понимал, конечно же. Он понимал, зачем он тут оказался, почему сидит на жутко неудобном стуле уже невесть сколько времени. Может быть, он хотел во всем разобраться. Может быть, он хотел просто посмотреть в глаза человеку, который вот-вот появится по ту сторону стекла. В любом случае, утром Джону позвонил инспектор Лестрейд и весьма настойчиво попросил его приехать сюда, в тюрьму – и вот теперь Джон здесь. Он на секунду прикрыл глаза и тут же услышал, как кто-то нерешительно постучал в стекло. Джон с изумлением уставился на мужчину в оранжевой тюремной робе. Нет, мужчиной его назвать было нельзя. Напротив сидел молоденький парнишка не старше семнадцати лет; казенная одежда была ему велика, и из-за этого он казался еще моложе и субтильнее. Парень посматривал на Джона исподлобья. Джон вздохнул и взял трубку переговорного устройства. — Здравствуйте. Простите, что так вышло с вашим плечом, — сказал мальчик. — Это ерунда по сравнению со смертельной раной в сердце, — ответил Джон. Он не был уверен, говорит ли он о ране, от которой умер тот незнакомец, или о боли в своем собственном сердце, которую он испытывал теперь каждый божий день. Парень опустил глаза. — Я… Мне на самом деле очень жаль, — пробормотал он. — Я не хотел… — Теперь уже неважно, чего ты хотел, — перебил его Джон. — Ты убил человека. — Нет, вы не понимаете, — быстро заговорил парень. — Его там не должно было быть. Я знал его, он был хорошим человеком. Да я бы его в жизни пальцем не тронул! — Но ты в него стрелял. Ты выстрелил ему прямо в сердце! — Я не хотел, — повторил парень. Он так низко опустил голову, что Джон видел только его макушку. — Я должен был убить вас… — Что? Все, что Джон собирался сказать этому мальчику, все высокие слова о ценности человеческой жизни, о правде и справедливости мгновенно улетучились из головы. — Меня? Но почему?! — Потому что ОН мне велел! Я пытался рассказать, но меня никто не хочет слушать! ОН заставил меня… — мальчик с отчаянием выплевывал слова, хрипя и задыхаясь. — Стоп, стоп, подожди. Успокойся, — Джон придвинулся ближе к стеклу, хотя это и не имело смысла. — Как, ты сказал, тебя зовут? — Райан…но меня все называют Раззи… — мальчик глубоко дышал, пытаясь держать себя в руках. — Знаете, я ведь тоже могу умереть. У НЕГО везде есть глаза и уши… — Кто этот «он»? Мужчина, в которого ты стрелял? Но ты же говорил, что он хороший человек? Раззи покачал головой. — Нет, не он, а тот, кто дал мне пистолет. ОН сказал, что я должен убить вас. ОН говорил, что вы подонок, что… но я испугался и решил стрелять мимо, и тогда тот придурок сам полез под пулю! Он меня напугал, и я выстрелил! У меня просто пальцы дернулись, вы понимаете?! Я выстрелил два раза, первая пуля ушла ему в грудь, а вторая… Но я не хотел его убивать! Я и вас не хотел ранить, просто я…Черт, как же я облажался! — Зачем кому-то понадобилось меня убивать? Что я такого сделал? Раззи покачал головой. — Я не знаю, док. Я не знаю всех подробностей, но если я буду болтать про НЕГО, ОН до меня доберется. ОН доберется до меня даже в тюрьме. Я не могу даже рассказать, как он выглядит, потому что он об этом узнает, и тогда мне точно крышка. — Хорошо, хорошо, — кивнул Джон. — Я тебе верю. Джон вспомнил: тот мужчина в черных брюках и коротком пальто, он наблюдал за Раззи, а потом сбежал. Джон взглянул через стекло и понял, что он прав. — Раззи, зачем ты хотел, чтобы я пришел? — спросил Джон. Мальчишка пожал плечами. — Наверное, я… Я хотел, чтобы вы знали, как мне жаль. Чтобы вы знали, что я не какой-то конченый ублюдок. — он посмотрел Джону в глаза, и тот кивнул. — Я знаю, Раззи. — Спасибо вам, док. Спасибо... Охранник увел мальчика, а Джон повесил трубку переговорного устройства и задумался. То, о чем он размышлял, было чистейшим безумием, надо было бросить эту идею прежде, чем она им завладеет, но Раззи верил, что он справится. Джон не успел отойти далеко от здания тюрьмы, когда его телефон зазвонил. Экран снова беспорядочно вспыхивал, и на нем высветился все тот же незнакомый номер. Накануне Джон проверил список контактов: он был в полном порядке, и этого номера там не было. — Алло? — ответил Джон, поднеся телефон к уху. — Здравствуйте, доктор! В трубке снова звучал голос Шерлока Холмса, сегодня он казался радостным, а не растерянным, как вчера. — Шерлок Холмс? Вы снова неправильно набрали номер? — Джон нахмурился и посмотрел в небо. — Конечно же, нет. Я должен решить одну задачу, и вы могли бы помочь мне в этом, — ответил Шерлок. Джон не слышал в трубке никаких звуков, кроме голоса своего собеседника. — Постойте, вы звоните совершенно незнакомому человеку, чтобы он помог вам решить задачу? — Джон остановился на перекрестке, пытаясь сообразить, как ему добраться до дома. — Доктор Уотсон, я проверил – проверил дважды! – и я вас уверяю, что нет ни одного шанса, что я вчера неправильно набрал номер. Я был готов забыть этот странный случай, но ваш номер продолжал высвечиваться на моем телефоне даже тогда, когда я позвонил по пяти другим случайным номерам. Уверяю вас, я придумал весьма правдоподобные объяснения этим звонкам. Так или иначе, мой телефон работает очень странно, и я полагаю, что вы — единственный человек, который может эти странности объяснить. Джон помолчал, осмотрелся и решил свернуть налево, чтобы поймать такси. — Вы пять раз позвонили незнакомым людям только для того, чтобы избавиться от моего номера? Я не знал, что он вам настолько неприятен, — усмехнулся Джон. Он остановился. «Джон Уотсон, строго спросил он себя, ты флиртуешь с незнакомым мужчиной по телефону?! Джон, ты жалок!» — Нет, — сказал Шерлок после длинной паузы. Джон мысленно обругал себя. Он поставил Шерлока в неловкое положение, а ведь они еще даже не были как следует знакомы. Стоп. «Еще»? Что значит «еще»? Шерлок был просто случайным собеседником, они вовсе не собирались знакомиться, встречаться и пить вместе кофе — ничего подобного! — Я хотел сказать, — начал Джон, но Шерлок перебил его. — Вы сейчас стоите около кафе, не так ли? — спросил он. Джон осмотрелся: действительно, рядом была небольшая уютная кофейня. — Да, но как вы… — удивился он. — Зайдите внутрь и возьмите себе кофе или еще что-нибудь. Раз уж произошло это странное телефонное соединение, давайте пообщаемся. Ну, или как называется то, что люди делают по телефону, — проговорил Шерлок. — А что, если у меня дела и я спешу? — спросил Джон. — О, я сомневаюсь в этом. Если бы вы были заняты, вы не ответили бы на звонок. Если бы вы спешили, вы уже попрощались бы со мной. Идите в кафе, Джон, сядьте, и мы поговорим. Шерлок замолчал, и Джон услышал, как звякнула чашка о блюдце. — Вы тоже делаете кофе? — Да. Мне не хотелось бы сидеть просто так, пока вы будете наслаждаться напитком, — сказал Шерлок, и Джон смутился. — Да, конечно… Джон присмотрел для себя столик в углу, ему не хотелось у всех на глазах сидеть у стойки и разговаривать по телефону. Он взял бутылку пива и, придерживая телефон плечом, сел за стол. — Итак, чем вы занимаетесь? — спросил Джон, сделав первый глоток. — Я консультирующий детектив, — ответил Шерлок. — Единственный в мире. Я сам придумал эту профессию. Я помогаю полицейским в расследовании преступлений, когда они сами не могут справиться. — То есть — всегда, — заметил Джон. — Вы хороший детектив? — Лучший, — серьезно сказал Шерлок, и Джон подумал, что такое заявление, пожалуй, наводит на некоторые размышления. — Хотите, я расскажу, что я успел узнать о вас? — спросил Шерлок. — Да, расскажите, — Джон сделал еще глоток. — Вы доктор, но оба раза, когда я вам звонил, вы не были заняты, значит, сейчас у вас нет работы. Либо вы недавно уволились и теперь ищете место, либо уже нашли и ждете, когда сможете приступить к работе. Вы не очень хорошо ориентируетесь в городе, значит, вы переехали сюда недавно. Вы любите тишину и уединение, поэтому выбрали самое тихое место в кафе, и вы пьете пиво, а не кофе, то есть у вас нет никаких определенных планов на сегодняшний день. Джон в недоумении смотрел перед собой. Шерлок сумел сделать такие выводы на основании двух коротких разговоров по телефону? У него, должно быть, дьявольски острый слух! Джон улыбнулся: — Ничего себе, мне страшно даже подумать, что вы обо мне узнаете после нашего следующего разговора. — Из следующего? — переспросил Шерлок. Улыбка сползла с лица Джона, и он снова нахмурился. — А вы… вы не хотите больше мне звонить? — Джон поставил бутылку на стол. — Я? Я хочу, просто я удивлен, что вы сами этого хотите. Правда, я предпочитаю смс. Вы не против такого способа общения? — Нет, нисколько. Это было бы даже предпочтительнее, потому что, как только мое плечо будет в порядке, я выйду на работу. Мне будет легче отвечать на смс, чем говорить по телефону. — Что случилось с вашим плечом? — спросил Шерлок. Джон взглянул на свою руку, покоящуюся в перевязи. — Шальная пуля, — усмехнулся он. — Не повезло, оказался не в том месте и не в то время. Левая рука сейчас практически не действует. — Как же вам удается пить и держать телефон? — А я его придерживаю плечом, — улыбнулся Джон и вздохнул. — Из-за этой истории я еще и хромать начал. — Хромота психосоматическая? — спросил Шерлок. — Да, как вы догадались? — Джону показалось, что Шерлок улыбается. — На протяжении всего нашего разговора вы не пользовались тростью, — ответил Шерлок. — А вы сами не заметили? Джон с благоговейным страхом взглянул на трость, висевшую на спинке стула. Шерлок был прав. С того самого момента, как они начали разговор, Джон перестал хромать. Он просто держал трость в руке и даже не задумывался об этом, шел совершенно свободно, не чувствуя боли. Джон улыбнулся и притопнул ногой. — Надо же, как полезны наши разговоры для здоровья, — проговорил Джон. — Черт бы меня подрал! — Не стоит, Джон. Бог любит вас, даже если вы не хромаете. Джон рассмеялся, глядя на свою трость и слушая смех Шерлока в трубке. Глава 3 — То есть, вы хотите сказать, что ничего не слышали? — Да, я же говорил. — Два выстрела, доктор, два. И вы их не слышали? Джон вздохнул, захлопнул дверцу холодильника и вернулся в комнату. Усевшись на диван, он отпил из стакана, пристроил его между колен и взял телефон в руку. — Послушайте, мистер Холмс. Мой отец любил оружие. Он начал учить меня стрелять, когда я еще ходил в начальную школу. Как только я закончил университет, то сразу вступил в стрелковый клуб. Я хороший стрелок. Я привык к звукам выстрелов, понимаете? Мой мозг не выделяет выстрел из общего звукового фона, понимаете? — Я понял, не нужно сердиться, доктор Уотсон, — на удивление спокойно ответил Шерлок. Это-то спокойствие Джона и раздражало. — А что насчет вас? — спросил Джон. Он поставил бутылку с водой на пол и прилег на диван. — Каким образом лучший и единственный в своем роде консультирующий детектив ошибся, набирая телефонный номер? — О, это очень интересный вопрос. Но, видите ли, я не ошибся. Я выбрал номер брата из списка контактов, но телефон — он будто сам изменил номер и набрал вместо моего брата вас. — Может быть, вы неправильно записали телефон брата? — предположил Джон. Он смотрел, как лопасти вентилятора лениво крутятся под потолком; когда закружилась голова, Джон закрыл глаза. — Вряд ли такое возможно, — ответил Шерлок. — Почему? Вы что, никогда не ошибаетесь? — Вот именно! — воскликнул Шерлок. Джону казалось — он видит, как Шерлок вскакивает с места и мечется по комнате. — Я проверил телефон после того, как мы поговорили: вашего номера в списке контактов нет. Я проверил номер Майкрофта — с ним все было в порядке, к сожалению. Разве вы не видите, это все — какая-то загадочная ошибка, сбой системы. И что еще странно: каждый раз, когда я вам звоню, экран на мгновение вспыхивает, а потом гаснет. Просто фантастика! Джон усмехнулся. — Фантастический поворот судьбы, — сказал он. — Приятно слышать, что эта загадка так вас взволновала. — Что? — спросил Шерлок. В его голосе все еще слышалось возбуждение. — Вы всегда уравновешенны и спокойны… Который раз мы разговариваем, пятый? И вы в первый раз так открыто о чем-то высказались. Обычно это я разглагольствую о разном, а вы слушаете, — объяснил Джон. — Я… Простите, если я вам наскучил, — сказал Шерлок. — Нет, нет! — Джон покачал головой. — Это замечательно! Это прекрасно — иметь возможность с кем-то поговорить, и мне приятно осознавать, что я вас чем-то заинтересовал. — О… — растерянно проговорил Шерлок. А Джон думал о том, как может выглядеть Шерлок. Он представлялся Джону смуглым и темноволосым — несомненно, из-за своего низкого, глубокого голоса; представлялся высоким и сильным. Джону хотелось узнать, насколько он близок к истине, узнать, какие у Шерлока волосы — длинные или короткие, прямые или вьющиеся, хотелось узнать, какие у Шерлока глаза. Джону многое хотелось бы узнать, и можно было бы спросить самого Шерлока, но задавать такие вопросы во время всего лишь пятого их разговора было бы нескромно. — Кстати, как ваше плечо? — спросил Шерлок. Джон нахмурился и приподнял руку, насколько смог. — Плечо заживает. Прошло только две недели, оперировать я не смогу еще месяц, по меньшей мере. — Доктор Уотсон спешит спасать человеческие жизни, — сказал Шерлок с едва уловимой ноткой сарказма в голосе. — Не забудете меня в рабочей рутине? Вашей девушке, наверное, будет неприятно обо мне слышать. Джон рассмеялся. — Девушка? Господи, у меня нет девушки. — В самом деле? У такого замечательного доктора нет девушки? — насмешливо проговорил Шерлок. Джон кивнул. — У меня есть жена. Вернее, две жены. Только никому не говорите, — быстро проговорил Джон. — О! — Шерлок был так искренне удивлен, что Джон не смог удержаться от смеха. — Куда там, — сказал Джон, отсмеявшись, — я даже на свидания не ходил уже года три, наверное. Я совершенно одинок. — А я чуть было не поверил. Хотя, если бы вы действительно оказались двоеженцем, мое мнение о вас коренным образом изменилось бы, доктор Уотсон. Джон вздохнул. — Шерлок, пожалуйста, зовите меня «Джон», — сказал он. Джон хотел попросить об этом уже давно, еще во время их второго разговора, когда он понял, что Шерлок будет продолжать ему звонить, но никак не мог подобрать подходящий момент. А теперь — попросил. Джону хотелось, чтобы Шерлок звал его по имени; по фамилии его называют все остальные, а Шерлок – он особенный… Джон не мог сказать, в чем эта особенность, он только знал, что хочет, чтобы Шерлок звал его по имени. Они же стали друзьями, правда? Правда? — Конечно, — голос Шерлока нарушил течение мыслей, — Джон. Джон улыбнулся. *** Эта работа совершенно точно не была вершиной его врачебной карьеры. Джону все еще приходилось носить перевязь, пусть и не целый день, и вообще поменьше нагружать раненое плечо. Сара два раза в день проверяла состояние раны: утром и вечером. — Итак, вот ваши лекарства. Принимайте их, и, если через несколько дней вам не станет лучше, приходите к нам еще раз, — Джон улыбнулся своей пожилой пациентке и проводил ее из кабинета. Он закрыл дверь и достал из кармана телефон. На самом деле Джон не должен был пользоваться сотовым на рабочем месте, но он не считал это нарушение таким уж серьезным. К тому же телефон работал в беззвучном режиме. «Хотите сыграть в игру?» — написал Джон и отправил сообщение. Ответ пришел сразу, Джон даже не успел убрать телефон в карман. «Конечно. ШХ», — ответил Шерлок. Джон начал набирать ответ, но в этот момент в кабинет заглянула медсестра, и телефон пришлось спрятать. Он и сам не мог бы объяснить, почему так поступает. Нарушать рабочий распорядок, чтобы сыграть в игру, было совсем не в характере Джона, и раньше он не стал бы так поступать, но раньше у него не было такого друга, как Шерлок. Джон написал: «Кто любит учиться, любит книги и мальчика с рыжими волосами? Если нужны подсказки, можете задавать вопросы». Следующей пациентке пришлось выписать направление на рентген. Конечно, Джон с удовольствием вернулся бы к хирургической практике, но и сейчас он мог помогать людям. Не так уж все плохо. Он глубоко вздохнул и достал телефон. «Гермиона Грейнджер. Теперь моя очередь? ШХ» Шерлок не допускал ни малейшей возможности, что окажется неправ. Он был абсолютно уверен в себе. Ответ был, конечно же, верный, но эта уверенность несколько смущала. Джон написал «Да» и убрал телефон. Оставалось принять еще одного человека, и будет перерыв на ланч, тогда можно будет продолжить игру. *** В первую неделю декабря начался такой снегопад, какого Джон не видел еще ни разу в жизни. Оконное стекло снаружи все было залеплено снегом. Джон постучал по стеклу, чтобы сбить снег и посмотреть, что творится снаружи, но большие пушистые хлопья тут же снова закрыли ему обзор. Джон оставил эти попытки и решил согреть себе чаю. Зазвонил телефон, забытый на кухонном столе. — Алло? — сказал он с улыбкой. — Здравствуйте, доктор Уотсон, — произнес женский голос. — Сара, здравствуйте! Чем могу быть полезен? — В городе ужасный снегопад, если вы еще не в курсе. По телевизору говорят «чудовищный снегопад», людям советуют не выходить из дома без необходимости, — сказала Сара. Фоном слышались голоса, видимо, новости по ТВ шли прямо сейчас. Джон осторожно пошевелил больным плечом. — Вы дома? — Нет, я в госпитале. У меня была ночная смена, — ответила Сара. Она старалась говорить спокойно, но Джон явственно слышал волнение в ее голосе. — Я звоню, чтобы предупредить вас — оставайтесь сегодня дома. Я знаю, что вы живете неподалеку, но если с вами что-то случится по пути на работу, я себе никогда не прощу. — А как же остальные? — чайник закипел, и Джон налил себе чаю. — Все, кто сейчас в госпитале, согласились остаться, пока этот кошмар не закончится. Не то чтобы у нас был выбор, сами понимаете… В новостях сказали, что выходить на улицу сейчас — чистое самоубийство. Не повезло, ничего не скажешь. Джон рассеянно помешивал чай. — Не повезло? Почему? — Первый снег — и сразу такое стихийное бедствие! Я всегда жду снега, но сегодня его что-то уж слишком много. — Не расстраивайтесь так, подумайте, как красиво будет завтра, когда метель уляжется. Вы пойдете домой и сможете поиграть в снежки, — ответил Джон. — Значит, мы с вами увидимся только в четверг, так? — Да, — ответила Сара, и в ее голосе звучала улыбка. — Не буду вам больше мешать, отдыхайте. Увидимся в четверг. Джон потягивал чай и смотрел на занесенные снегом окна: ему предстояло провести дома весь день. Плечо побаливало от перемены погоды, и он не был уверен, что в холодильнике достаточно еды — он уже давно не пополнял свои запасы. Он глубоко вздохнул и покосился на телефон. «Вы живете в Лондоне, правда?» — написал он. В этот раз Шерлок долго не отвечал, и Джон подумал, что, пока он не совсем замерз, надо бы развести огонь, . Он успел растопить камин, когда пришел ответ. «Да. ШХ» «Погода сошла с ума! Вас тоже засыпало снегом?» «Там, где я сейчас нахожусь, идет дождь с градом. ШХ» «А где вы сейчас?» Конечно, Шерлок где угодно, кроме Лондона. Город весь в снегу. Минуту спустя пришел ответ: «Я в Северном Йоркшире. ШХ» «В прошлом году там тоже был град. Что вы там делаете?» Джон отправил сообщение, взял плед и улегся на диван. «Расследую кое-что. ШХ» «Какое-то преступление?» «Нет, это личное дело. ШХ» Джон задумался, какой личный интерес мог привести детектива в Йоркшир. Вдруг Шерлок сейчас где-то рядом с тем городом, откуда родом сам Джон? Впрочем, Шерлок мог быть где угодно. Джон написал «Удачи!» и отправил сообщение. «Удача не нужна, я уже нашел то, что искал. ШХ» «Вот и прекрасно, — подумал Джон. Ему вдруг стало грустно и одиноко. — Личное дело в другом графстве, и оно не имеет ко мне никакого отношения. Вообще никакого. Ну и замечательно». Горькие мысли никак не шли из головы. Джон разговаривал с Шерлоком уже месяц, целых четыре недели, но он почти ничего не знал о нем, о его жизни и о людях, которые его окружают. И Джон солгал бы, если бы сказал, что не хочет этого знать. «Черт возьми», — думал Джон, стискивая в руке телефон. Глава 4 «Сколько тебе лет?» — Джон? — раздался чей-то голос. Джон поднял голову и увидел рядом с собой усталого и печального человека с сединой в волосах. — Инспектор Лестрейд? — Джон поднялся и протянул руку, но Лестрейд нахмурился и руки не принял. — Чем я могу вам помочь? Я ведь вас не вызывал, не так ли? — спросил он. — Да, мне нужна ваша помощь в одном деле, — ответил Джон и прошел следом за инспектором в его кабинет. — Итак, я вас слушаю, — вздохнул Лестрейд, заняв свое место за столом. Джон сел напротив, упираясь локтями в колени. — Инспектор, я могу вам доверять? Я имею в виду — вы сохраните в тайне то, что я вам расскажу? Мне не хотелось бы, чтобы из-за этой информации кто-нибудь пострадал. — Что значит — «кто-то может пострадать»? Что у вас за информация? Конечно же, я не собираюсь ничего никому рассказывать, я офицер полиции, в конце концов! — Лестрейд уже не казался печальным, он злился и был раздражен. — Тот парень в тюрьме, Райан, он сказал мне, что кто-то заставил его стрелять. Кто-то, у кого в руках все нити, местный Фрэнк Костелло. Парень едва набрался храбрости, чтобы рассказать мне о нем, он уверен, что этот человек его убьет, если станет известно, что Райан его упоминал. Я обдумал все это и склонен поверить Райану. Я пришел к вам, чтобы как-то во всем этом разобраться, — Джон говорил быстро, чтобы инспектор не успел его перебить. Лестрейд сурово посмотрел на Джона и вздохнул. Он выглядел очень уставшим, и Джон как врач чувствовал тревогу: было ясно, что инспектор страдает от бессонницы. Прежде, чем Джон успел еще что-то сказать, Лестрейд поднялся из-за стола. — Подождите здесь. Думаю, у меня кое-что для вас найдется, — он провел ладонью по лбу и вышел из кабинета. Как по заказу, именно в этот момент в кармане у Джона завибрировал телефон. «35. Слишком старый? ШХ», — прочитал Джон и тепло улыбнулся, глядя на экран. «Нисколько! Мне 39. Действительно старый, да?» Краем глаза Джон видел, что Лестрейд уже возвращается, поэтому он добавил смайлик и быстро нажал «Отправить». Лестрейд открыл дверь и вошел в кабинет. В руках он нес большую и, видимо, тяжелую коробку, полную бумаг. Лестрейд поставил коробку на стол перед Джоном, отряхнул руки и отдышался. — Я не могу разрешить вам брать эти документы домой, но можете приходить сюда в любое время и работать с ними сколько хотите. Я предупрежу, чтобы вас пропускали, — сказал инспектор. — Здесь собрано все, что может иметь отношение к типу, которого вы ищете. Развлекайтесь. — Подождите, вы сказали — ВСЕ? Так вы про него уже знаете? — спросил Джон, поднявшись и заглянув в коробку. Официальные документы и фотографии лежали там вперемешку с рукописными заметками. Лестрейд покачал головой. — Нет, все это собрал один мой хороший друг. Он считал, что эти документы кому-нибудь пригодятся, он сам не знал, кому и зачем. Вам повезло: лучшей отправной точки нельзя себе даже представить. — А вы мне не поможете? — с надеждой спросил Джон, глядя на инспектора. Лестрейд вздохнул и бросил на Джона еще один невыразимо грустный взгляд. — Я не могу с вами постоянно сидеть, у меня работа. Но если вы что-нибудь найдете, пришлите мне смс, и я при первой возможности к вам присоединюсь. Такой расклад вас устроит? — Конечно, — Джон кивнул. — Прекрасно, спасибо вам. И передайте мою благодарность вашему другу. — Вот это вряд ли, — пробормотал Лестрейд, снова открывая дверь кабинета. Он кивнул Джону. — Можете занять любой стол в той комнате. Удачи вам. Джон подхватил коробку, которая оказалась даже тяжелее, чем он предполагал, и пошел к ближайшему свободному столу. Лестрейд смотрел на него через стеклянную стену, пока Джон не начал доставать документы из коробки и раскладывать их на столе. Джон не мог понять, показалось это или на самом деле Лестрейд чувствует к нему неприязнь. Возможно, Лестрейд действительно о нем невысокого мнения, но почему? Джон не сделал ничего, чтобы заслужить такое отношение. В кармане снова завибрировал телефон. «Ничего подобного. Я сказал бы, прекрасный возраст. ШХ» Джон улыбнулся уголком губ. Может, Лестрейду он и не нравится, но Шерлок относится к нему просто прекрасно, и Джон солгал бы, если бы взялся утверждать, что это его не волнует. «Я тоже так думаю», — напечатал он и нажал «Отправить». *** — Нет, Гарри… Нет, Гарри, послушай! — Джон почти кричал в телефон, сдвигая коробку с вещами на средину комнаты. — Честное слово, — он вздохнул, — это НЕ отношения! Мы всего лишь несколько раз поговорили по телефону. Джон опустился на колени перед коробкой и достал оттуда два рождественских снимка. Первый сделали у дядюшки на ферме. Джон не помнил точно, кто фотографировал; на фото было пять человек, но изображение было мелким и смазанным, и узнать людей на фото было практически невозможно. Там должны были быть Гарри и Клара, сам Джон и их с Гарри родители. Джон улыбнулся и подумал, что дядюшка, наверное, и сфотографировал их всех. Второе фото было сделано у родителей дома. — Гарри, не смеши меня, он даже не знает, что мне нравятся мужчины. О да, могу поспорить, наши родители никогда не думали, что их дети окажутся гомосексуалами, оба, — он поставил фотографии на каминную полку и вернулся к коробке. — Нет, я даю тебе слово, ничего серьезного. Мы только говорим по телефону. Я же не настолько глуп, чтобы думать об отношениях с человеком, о котором я почти ничего не знаю, — Джон достал из коробки фотоальбом. — Так. Это уже несправедливо. Целоваться с кем-то и быть с кем-то в серьезных отношениях — это две совершенно разные вещи! Нет, совершенно точно — нет. Это было один раз, и я его больше никогда не видел. Послушай, не могли бы мы оставить эту тему? Джон положил альбом на книжную полку. — Гарри, мне что, перечислить всех твоих подружек?! Нет, я не оправдываюсь. Я вообще не собираюсь продолжать разговор, если ты будешь меня задирать! Джон вынул из коробки три репродукции. Это были пейзажи, изображавшие разные времена года. — Да, я еще не все распаковал. Нет, все в порядке. Да, я позвоню тебе на следующей неделе. Ммм… Передай привет маме и Кларе. Всего хорошего. Да. Пока! Джон положил трубку и взял в руки репродукции. На одной была весна, на другой лето, на третьей — осень. Комплект был не полон: не хватало зимнего пейзажа. Скоро будет Рождество и Джон решил, что сумеет раздобыть себе «зимнюю» картинку. Вдруг он подумал: интересно, а что хотел бы Шерлок получить в подарок на Рождество? *** — Добрый день, доктор Джон Уотсон слушает. Прижимая телефонную трубку плечом к уху, Джон делал короткие заметки о своем последнем пациенте. Левая рука доктора снова была в перевязи. — Джон Уотсон? — мужской голос в трубке звучал холодно и официально. — Полагаю, у нас с вами есть общие знакомые. — Что? Кто вы? — спросил Джон. Не было произнесено ни одного грубого слова, не прозвучало ни одной угрозы, но он почувствовал необъяснимую тревогу. Он положил ручку, оглянулся и посмотрел в окно, а потом взглянул на запертую дверь. — Мое имя не имеет ни малейшего значения, доктор. Вы родом из Северного Йоркшира, не так ли? И в настоящий период времени вы периодически общаетесь с неким детективом, верно? — Но послушайте, кто вы? И откуда вы знаете о Шерлоке? — спросил Джон. Он вспомнил коробку, которую ему дал Лестрейд, коробку, содержавшую бесчисленные свидетельства совершенных преступлений. Райан говорил, что у человека, которого он так боится, везде есть глаза и уши. Не этот ли человек разговаривает с ним сейчас? — На этом наш разговор окончен, доктор Уотсон. Мы с вами скоро увидимся, а сейчас мне нужно было лишь убедиться, что я нашел того самого Уотсона. Желаю здравствовать! Джон положил трубку. Очень, очень неприятный разговор. Джон был совсем не уверен, что хочет встречаться с обладателем этого голоса. Вот с Шерлоком… Скорее всего особых причин для беспокойства не было, но разговор все же оставил неприятный осадок. Вынув телефон, Джон написал Шерлоку сообщение: «Мне только что позвонил человек, который назвал себя вашим другом». Джон знал, что сейчас Шерлок занят расследованием, но ему казалось, что этот странный звонок — достаточный повод для того, чтобы немного отвлечь детектива. — Джон! — голос Сары прозвучал с той стороны двери. Она заглянула в кабинет и улыбнулась. — Вы будете обедать? Мы с Молли хотим заказать китайской еды. — Звучит заманчиво, — согласился Джон, убирая телефон в карман. — Только мне нужно вот тут закончить… — Хорошо. Встретимся внизу в пять? Джон кивнул, и Сара вышла, прикрыв за собой дверь. «Я сегодня рассказывал о тебе своему брату. Он пообещал, что не будет тебя беспокоить, но я не удивлюсь, если он не сдержал слова. ШХ». Джон улыбнулся. Шерлок рассказывал о нем своей семье? Может быть, и не стоило придавать этому большого значения, но Джону было приятно об этом думать. Интересно, Шерлок просто упомянул о нем, или это был отдельный, обстоятельный разговор? Закончив писать, Джон убрал историю болезни и задумался. Сара рекомендовала носить перевязь до самого Рождества — так, на всякий случай, но до праздника оставалась всего неделя, и плечо у Джона почти совсем уже не болело. Сара оказалась прекрасным врачом, она следила за каждым этапом выздоровления. Джону оставалось пройти всего один осмотр, и он мог считать себя здоровым, так, может, снять уже эту надоевшую повязку? До Рождества оставалась всего неделя, а Джон так и не спросил, какой подарок Шерлок хотел бы получить. Ему каждый раз становилось неловко. Шерлок не производил впечатления простого и открытого человека, у него сложный характер, он бывал саркастичным, даже злым, и Джон его еще совсем не долго знал. Джон опасался, что Шерлок вообще не захочет говорить с ним о Рождестве, что они еще не настолько хорошо узнали друг друга, чтобы заводить речь о подарках. Джон нахмурился. Нужно вести себя как мужчина и просто спросить. Шерлок рассказывал своему брату о Джоне, Джон говорил о Шерлоке с Гарриет, и ничего страшного не случится, если он спросит. «Какие у тебя планы на Рождество? Будешь в Лондоне или поедешь к своей семье?», — написал Джон. Он убрал в карман бумажник — больше ему ничего не требовалось, чтобы выйти на обед, и в эту же минуту пришел ответ от Шерлока. Как он быстро! «Вряд ли с семьей. Я думал о Северном Йоркшире. ШХ», — было написано на экране. «Это связано с тем твоим делом?» — написал Джон. Он отправил сообщение и открыл дверь кабинета. Проходя по коридору, Джон улыбнулся медсестре, которая шла навстречу, и она радостно улыбнулась ему в ответ «Да. Я должен оценить некоторые перспективы. ШХ», — ответил Шерлок. Джон постарался не выдавать своего раздражения. Ему невыносимо хотелось узнать, что за дело у Шерлока в Северном Йоркшире. Сара окликнула его, и Джон подошел, старательно делая любезное лицо. Не хотелось показывать, что его может выбить из колеи текстовое сообщение. — Сара, Молли, — Джон кивнул девушкам и убрал телефон в карман, чтобы не отвлекаться. — Идем? — Да, конечно, — ответила Молли. Она нервничала. Джон подумал — жаль, что она постоянно сидит в своем подвале, с социальными навыками у нее совсем беда. Во время обеда на телефон пришло несколько сообщений, но Джон заставил себя не обращать на них внимания. Он прочитает их потом. В самом деле, он же на работе — как будто это могло отвлечь его от мыслей о Шерлоке и об этом таинственном деле в Северном Йоркшире. Глава 5 В канун Рождества Джон пораньше ушел с работы и отправился к родителям. Сначала он всерьез подумывал не принимать участия в семейном праздновании, а вместо этого тщательно изучить содержимое коробки, которую ему предоставил Лестрейд. Там было полно информации, а он успел только мельком взглянуть на документы. Видимо, Шерлок заразил его страстью к расследованиям, и теперь Джон собирался сам поймать преступника. Интересно, каким образом он намеревался это сделать, если даже особой наблюдательностью никогда не отличался. Как он вычислит того таинственного человека, если даже профессиональный детектив, который собрал столько информации, не смог? Джон покачал головой и зашел в вагон. Не было смысла рассуждать об этом сейчас. Он ехал к родителям, чтобы в кругу семьи отпраздновать Рождество; после праздника он вернется в Лондон и займется расследованием вплотную. Сейчас перед ним стояла другая проблема: он так и не узнал, какой подарок хотел бы получить Шерлок. Сидевшая рядом с ним пожилая леди испуганно вздрогнула, когда он громко застонал и закрыл лицо руками. Плечо тут же отозвалось болью, но Джон принял ее как наказание. Он оказался не только никуда не годным другом, но еще и трусом. Целую неделю он напоминал себе, что надо задать Шерлоку этот вопрос, и каков итог? Он все ходил вокруг да около и ждал, что Шерлок сам что-нибудь скажет. Прекрасно, просто великолепно, браво, Джон! — Дорогой, вы хорошо себя чувствуете? — встревоженно спросила сидевшая рядом с ним пожилая леди. Джон вздохнул и выпрямился. — Да. Да, извините меня. — Вас, кажется, что-то беспокоит, — продолжала дама. У нее была типичная для многих пожилых женщин прическа: светлые волосы, завитые в мелкие кудельки, напоминали легкое прозрачное облачко. — Я как раз подумал… У меня недавно появился друг, мы много разговариваем, и я считал, что мы уже довольно близки, но у меня не хватило смелости спросить его, что бы он хотел получить в подарок на Рождество. Джон всегда считал, что случайному попутчику можно рассказать что угодно. Эту пожилую леди он, скорее всего, никогда больше не увидит, так не все ли равно, расскажет он ей или промолчит? — О, я уверена, что он поймет! Знаете, когда-то давно я забыла про годовщину собственной свадьбы, и мой муж ничуть не рассердился. Думаю, ваш друг тоже не будет на вас обижен, — она похлопала Джона по колену и улыбнулась, показав неровные зубы. — Вы забыли о годовщине свадьбы?! — спросил Джон. — Но ведь это такая важная дата! Дама кивнула. — Забыла, представьте себе. Я была так занята у себя в магазине, что годовщина совершенно вылетела у меня из головы. Ох, я бывала такой рассеянной… Джон усмехнулся. — Совсем как я. Постоянно упускаю из виду что-нибудь важное, — улыбнулся Джон. — Я Джон Уотсон, — он протянул пожилой даме руку. — Меня зовут миссис Хадсон, и мой магазин тоже так называется — «У миссис Хадсон», — сказала дама и пожала Джону руку. — Ваш магазин в Лондоне? Я обязательно к вам зайду, когда вернусь домой после праздника, — заверил Джон. — Вы едете, чтобы увидеться со своей семьей? — Вроде того, — миссис Хадсон поджала губы. Она сложила руки поверх сумочки и негромко вздохнула. — Я еду на могилу одного замечательного человека, мы были близко знакомы. Он умер, и Земля не перестала вращаться, понимаете? Но без него этот мир поблек... У меня в последние годы не было другой семьи, кроме этого человека, пусть мы и не родственники. — Сожалею о вашей утрате, — проговорил Джон. Миссис Хадсон тепло ему улыбнулась. — Так или иначе, это все в прошлом, мой дорогой, жизнь продолжается. Я только подумала: раз уж у меня никого больше нет, то лучше я навещу эту могилку, чем проведу Рождество в одиночестве. А вы? Вы едете к родственникам? Миссис Хадсон открыла сумочку и принялась что-то в ней искать. — Да, мы собираемся вместе — мама, отец, моя сестра и ее подруга. И я, — сказал Джон. Когда он упомянул подругу сестры, миссис Хадсон широко улыбнулась. — Могу поспорить, о них сплетничают все, кому не лень, — сказала она. Джон рассмеялся. — Да, и они чаще всего сами смеются над сплетниками. Может быть, еще и дядюшка наш приедет. У него в мае умерла жена, и я его с тех пор не видел. Мама приглашала его к нам, но неизвестно пока, сможет ли он приехать. Время покажет. — О, время… — вздохнула миссис Хадсон. — Да, только время способно объяснить некоторые тайны. Только время. Вот я уже долго живу, и все равно еще многого не понимаю. — Долго? — улыбнулся Джон. — Но вы выглядите не старше сорока лет. Миссис Хадсон шутливо шлепнула его по руке. — Как вы похожи на моего мужа в молодости, до того, как ему пришлось скрываться за границей! — О, благодарю вас, — ответил Джон, и миссис Хадсон рассмеялась. *** — Джон, иди открывать подарки! — прокричала Гарри из дома. Спрятав замерзшие пальцы в рукавах свитера, Джон ходил взад и вперед перед крыльцом. Все вокруг было покрыто инеем, дворик был засыпан тонким слоем снега. — Ты сейчас на улице? — спросил Шерлок. Джон услышал, как звякнула чашка о блюдце. — Это единственная возможность поговорить, в доме постоянно кто-нибудь подслушивает, — объяснил Джон, притаптывая ботинками снег. — Нужно было хотя бы надеть пиджак. А твоя сестра сейчас наверняка стоит у той стеклянной двери и все слышит. — Да, но откуда ты знаешь? — Джон обернулся. Гарри действительно стояла, прижавшись к стеклянным раздвижным дверям и вовсю подслушивала. Джон вздрогнул и схватился за сердце. — Господи, Гарриет! Ты меня в могилу хочешь свести?! — Дядюшка привез подарки, и я хочу их открыть. А ты торчишь тут! Скажи своему парню, что ты перезвонишь, и иди в дом, — Гарри высунула язык. Джон покачал головой. Он закрыл телефон ладонью, чтобы Шерлок не услышал, и возразил громким шепотом: — Это не «мой парень». Иди, я приду через минуту. — Ладно. Только не замерзни тут до смерти, — Гарри ушла в глубь дома. — Это была твоя сестра, да? — спросил Шерлок. — Я никогда не пойму, как ты это делаешь. Дверь — как ты мог догадаться про дверь? — спросил Джон, поддевая носком ботинка кусок льда. — Я не догадывался, просто я видел дом. Я сейчас неподалеку, около дома вашего дядюшки, — сказал Шерлок. — Замечательный яблочный сидр, правда, корицы немного не хватает. — Что? Как ты там оказался? — едва дыша, спросил Джон. — Джон, где ты был на Рождество в прошлом году? — Как раз у дядюшки. Было много гостей… Но как ты там оказался? — снова спросил Джон. — Я хотел сделать тебе подарок, — сказал Шерлок. Джон нахмурился. Шерлок приехал с подарком для него! — Эээ…кстати… я хотел спросить тебя, какой подарок тебе пришелся бы по вкусу, но… словом, я не был уверен, что наши отношения…что это было бы уместно, — сказал Джон. Его уже не волновал тот факт, что Шерлок сейчас всего в нескольких милях от него. — Не думай об этом, — сказал Шерлок. — Ты еще сделаешь мне подарок. — Прости, я не понял. — Вернее, это я сделаю тебе подарок. Большой подарок, — Шерлок глубоко вздохнул и прочистил горло. — Как же ты собираешься это сделать, если ты сейчас у дядюшкиного дома? — Какое сегодня число, Джон? Назови полную дату, пожалуйста, — попросил Шерлок. — 25 декабря 2009 года. Шерлок, перестань менять тему, когда я с тобой разговариваю, пожалуйста. — Я не меняю тему. Надеюсь, я произведу достаточно хорошее впечатление, чтобы ты вспомнил через год, — сказал Шерлок. Когда он продолжил говорить, Джон понял, что Шерлок улыбается. — Мне нужно идти, Джон, я позвоню тебе завтра. Сейчас я хочу поцеловать одного милого доктора — сейчас, 25 декабря 2008 года. Джон не мог бы сказать, что поразило его больше всего: последние слова Шерлока, весь этот странный разговор или оглушительная тишина в трубке, когда Шерлок дал отбой. *** Джон все вспомнил после ужина, когда они вместе с Гарри мыли посуду. Он все пытался понять, почему Шерлок назвал другой год, почему он сказал, что собирается кого-то целовать, и эти странные слова о подарке. И тут он вспомнил. Джон передал Гарри вымытую тарелку и спросил: — Гарри, помнишь праздник в прошлом году, у дядюшки дома? Гарри пожала плечами. — Ну, помню, — она поставила тарелку на сушилку. — Ты имеешь в виду, помню ли я парня, с которым ты целовался? Ты же мне велел больше не напоминать об этом. Передумал? — Видишь ли, вполне может оказаться, что это тот самый человек, с которым я разговариваю сейчас по телефону. Гарри недоверчиво на него посмотрела. — Слушай, я не собираюсь спорить, но почему ты так думаешь? Человек, который случайно набрал твой номер, оказывается тем самым парнем, с которым ты год назад перепихнулся? По мне, так похоже, что он тебя преследует. — Во-первых, не выражайся. Во-вторых, мы не «перепихнулись», это был только поцелуй, — Джон побагровел от смущения. — Джонни, я, может, и напилась тогда, но я до сих пор помню, как это выглядело. Вы спрятались там, за пристройкой; ты прямо распластался весь по стеночке, этот парень целовал тебя в шею, и я зуб даю — вы бы не остановились, если бы я вас там не застукала, — Гарри покачала головой. — Потом он исчез, и оказалось, что никто ничего о нем не знает. Братишка, я тебя очень люблю, но это было…это было нечто! — Хорошо, а ты помнишь, как его звали? — Джону казалось, что его лицо пылает. Да, он все помнил, но Гарри изъяснялась так, что смутился бы кто угодно. — Нет, не помню. Вроде бы он называл тебя «доктор Уотсон», то есть он тебя знал. Можно, мы будем одновременно разговаривать и мыть посуду? Мне еще надо будет выпить, чтобы нормально общаться с этими идиотами в соседей комнате, — на столе уже стоял стакан с вином, но в нем оставалось едва ли на глоток. Джон взял следующую тарелку. Он хорошо помнил: темноволосый молодой человек с тонкими, но мускулистыми руками, довольно сильный. Джон тогда выпил — хорошо, он довольно много выпил, и он был совсем не против поцелуев, когда этот парень оказался рядом. Он тогда положил руку Джону на левое плечо, погладил, словно утешая, и отвел его за угол пристройки. Это были, безусловно, самые горячие десять минут в жизни Джона. Он помнил, как и Гарри, что мужчина называл его «доктор», и это звучало так, будто они знакомы. Чем дольше Джон думал об этом, тем явственнее вспоминал, как часто незнакомец поглаживал его руку и левое плечо. Возможно ли, что это и был Шерлок? Шерлок сказал, что собирается «поцеловать доктора», это было каких-то два часа назад, а сам поцелуй был в прошлом году. Может быть, Шерлок так сказал, только чтобы Джон вспомнил? Но Шерлок совсем недавно говорил, что попал под дождь с градом, а град шел здесь в прошлом году — это точно, Джон проверял. Джон передал Гарри последнюю тарелку. Шерлок правильно сказал: корицы в сидре было маловато. Выпустив воду из раковины, Джон замер. Шерлок рассуждал совершенно трезво, то есть… то есть… — Господи, Джон, ты что, возбуждаешься от мытья посуды?! Ужас какой, видеть тебя не могу! — закричала Гарри. Джон знал, что она терпеть не может члены, но очень уж противный у нее сделался голос. — Успокойся, я просто задумался. — Ладно. Пойду, раздобуду еще вина, или чего-нибудь покрепче, если мне повезет, и папа снова забудет запереть кабинет, — она отвернулась от раковины и бросила на стол посудное полотенце. — Тебе не стоит столько пить, — сказал Джон, но она лишь пожала плечами и вышла из кухни. Джон вздохнул. Гарри… Она могла быть душечкой, но иногда он просто не знал, как разговаривать с сестрой. Джон чувствовал себя совсем потерянным. Возможно ли, что Шерлок оказался тем мужчиной, с которым он целовался на прошлое Рождество? Возможно ли, что для Шерлока это случилось сейчас, вот только что? Неудивительно, что Шерлок его расспрашивал. Это была невероятная, фантастическая загадка, которая, казалось, возбуждает Шерлока не меньше, чем Джона возбуждали воспоминания о прошлом Рождестве. Джон нахмурился и вышел из кухни. Сейчас все-таки не время об этом думать. Продолжение в комментариях

@темы: фанфик, Жанр: научная фантастика, Рейтинг: pg-13, иллюстрация

---

Знак и плоть: фанфик+иллюстрации

[Колодец историй]

Автор: Колодец историй
Бета: Колодец историй
Артер: Колодец историй
Название работы: Знак и плоть
Жанр: научная фантастика
Тема работы: 4. Когда все остальное потеряно, все же остается еще будущее (К. Боуви).
Тип работы: фанфик (перевод)
Рейтинг: R
Размер: 3085 слов в оригинале, разрешение получено
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/983339
Категория работы: слэш
Тип: ангст, AU, постапокалипсис
Предупреждения: упоминание пыток
Персонажи/пейринги: Шерлок/Джон
Дисклеймер: ни нам, ни автору ничего не принадлежит, кроме историй
Саммари: Посреди рассыпающихся башен и бессмысленных остовов зданий Лондона-которого-не-стало, Шерлок Холмс практикуется в запрещенном искусстве измерения времени и вспоминает.
Ссылка на скачивание полного текста работы
Примечания:
от автора: для Миры. Это кроссовер с выставкой «Дворец памяти» в V&A (Музей Виктории и Альберта в Лондоне, прим. переводчика), но для того, чтобы понять фик, не обязательно ее посещать. Выставка – своеобразная огромная книга, внутрь которой можно зайти. Действие происходит в Лондоне будущего, спустя сотни лет после того, как вся мировая инфраструктура была разрушена сильнейшей магнитной бурей. Власть находится в руках группы людей, которые верят в тотальное упрощение и чья цель – вернуть общество к истокам «цивилизации»: они против письменности, технологий и запоминания истории. Рассказчик находится в тюрьме за противоправные действия и за членство в секте, которая возрождала запрещенное «искусство памяти».
В начале выставки есть словарик, и я переношу его сюда:
Дворец памяти – техника, используемая для запоминания; место, где хранятся воспоминания.
Упадок – время, в котором происходит повествование.
Расцвет – золотой век перед Упадком.
Намагничивание – магнитный шторм, приведший к Упадку.
Одичание – время в будущем, в котором люди будут жить в полном единении с природой.
Нечто – великий совет правителей во время Упадка, которые хотят привести человечество к Одичанию.
Учет – система, использовавшаяся во время Расцвета для счета.
Знак – информация и написанное слово во время Расцвета.
Судебные лорды – великие мыслители во время Расцвета.
Сеть – незаконный сбор.
Помнящие – запрещенная секта, пытающаяся запомнить как можно больше информации из прошлого.
от переводчика: больше прочесть об этой выставке можно здесь.
Примечание #2: аналитика будет оформлена отдельным сборником с выкладкой последнего текста команды.

Дверь камеры открылась.
— Вы готовы признаться в своих преступлениях? — произнесла тюремщица.
— Я не Помнящий, — ответил Шерлок, и дверь снова захлопнулась. Этот ритуал повторяется каждый день с тех пор, как он оказался здесь. Он спрашивал себя, устанут ли они когда-нибудь от этого. Или, что более вероятно, когда сдастся он сам. В конце концов, это он испытывал жажду третий день. Или он думал, что это третий день. Здесь не было солнца, не было изменчивых теней, отбрасываемых руинами города, не было того, что так любит Нечто. Он считал время в голове, но его разум был ненадежен, он знал это, все большую его часть составляли болезненная сухость в горле и шум в ушах. Возможно, он не был настолько точен в своих подсчетах, как ему хотелось бы.

Он спрашивал себя, что они сделают с ним, если узнают, что он считает. Счет был слишком близок к Учету и ассоциировался с Цивилизацией. Он не был столь же незаконен, как темные искусства Исчисления и Тригонометрии, но, если они узнают, то ничего хорошего не будет. Но, кроме того, он думал о таких словах, как «второй» и «час», которые определенно были запрещены.

В любом случае, они не могли обвинить его во лжи. Он действительно был членом Сети, которая состоит из Помнящих, но сам таковым не являлся. У него не было никакого желания выцарапывать имена мертвых на полуразрушенных древних вратах от Ноттинг-Хэлла до Дальнего Края в слабых попытках восстановить Знак. Забота о мертвых не вернет их к жизни. Их уже не спасти. Вполне вероятно, что то же самое можно сказать и о живых.

Но Помнящие собирали воспоминания и удерживали в своих головах знания Судебных лордов, их законы и потерянную Великую Таблицу Элементов, бережно храня спрятанные фрагменты Знака. Они даже не понимали, что он означает, но повторяли его как священную молитву во славу забытому слову. Шерлок многому научился у них, но никогда не питал к ним симпатий.

И это было взаимно. Они не придут за ним.

Если бы только он смог выбраться…

Все было не так безнадежно. Разрушенный город был почти пуст. Главы Нечто предпочитали править из своих ферм в долине, а немногие оставшиеся не осмеливались уходить из мест, где они родились. Шерлок узнал у Помнящих все, что смог, и ему больше не нужно было обращаться к ним и привлекать к себе внимание. Он мог бы спрятаться в руинах и работать над восстановлением Великой Таблицы Элементов из тех кусочков Знака, которые он собрал. Он был уверен, что со временем сможет вернуть утраченный смысл. Но времени было катастрофически мало.

Конечно, в жизни в бегах есть и свои минусы. Он будет скучать по башне, в которой жил до этого, рядом с древними вратами Бейкер Стрит. Пустые гулкие комнаты и полуразрушенные стены и…

Он сглотнул. Лучше не думать об этом. Не думать о звуке собственного голоса, сливающегося с голосами других обитателей башни и отдающимся эхом от стен башни. Он был здесь один. Воспоминания лишь причинят боль.

Помнящие, конечно, сказали бы, что боль от воспоминаний — неотъемлемая часть человеческой натуры. Они работали над этим, разрабатывали специальные техники для запоминания. Одна из них называется «Дворец памяти»: они могут взять место, которое хорошо знают, и представить его в абсолютной точности, вплоть до мельчайших деталей. Затем они могут совершать воображаемые прогулки по этому месту, развешивая вещи, которые они хотят запомнить, в форме картин.

Шерлок никогда не хотел испытать этот метод. Но сейчас…

В камере было темно, но он сумел выкрасть свечку. Нечто неохотно разрешало использование свечей, хотя это не поощрялось, однако они никогда бы не допустили такое неоднозначное поведение тому, кто уже подозревался в незаконной деятельности. Он задул ее, когда пришла тюремщица, и снова зажег с помощью кремня, стоило ему остаться одному.

В свете горящей свечи ведро для помоев и восемь одинаковых стен неровно мерцали в темноте. Хотя, нет, они не были одинаковыми. Царапина, неровность, более гладкое место. Он касался стен ладонями, чтобы почувствовать разницу. Он делал это часами.

Камера была маленькой, но, в конце концов, он довольствовался и этим знанием. Но использовать это знание определенно не было хорошей идеей. Однако что-то внутри него отдавалось болью, и впервые он понял, почему Помнящие так боялись забыть.

Он считал уже годами. Он знал, сколько разных видов почвы находится под сломанными башнями, из скольких разных видимых оттенков цвета состоят волосы его друга, как быстро выплеснется кровь из вспоротого ножом горла, сколько потребуется движений, чтобы написать имя его друга в Знаке. Он мог построить кривую его улыбки, когда они тяжело дышали после пробежки по шаткому, выпотрошенному дну их увядающего мира, он знал скорость его пульса, когда осторожно касался двумя пальцами его запястья, и думал, что знает, сколько раз его сердце сжималось за последние несколько дней…

Он не потеряет все это. Он не вынесет. Ему придется постараться и сохранить все, что он сможет.

Однажды он изготовил из найденных веток и нитей вещицу и научил ее прорезывать воздух и петь. Это была первая картина, помещенная во Дворец Разума, потому что он хотел сохранить звук, издаваемый вещью, когда он, наконец, сделал ее как надо. Он повесил ее прямо на потолок клетки: изображение струнного инструмента и связанный с ней звук в виде красивого воющего существа.

Дальше становилось сложнее, потому что каждая новая картина несла с собой угрозу. Струнный инструмент разрастался в размерах каждый раз, как он играл на нем, уставившись на то, что когда-то было городом, решая новую задачу. Каждый раз, когда его друг слышал, как он играл, и выражение его лица менялось с каждым услышанным звуком. Мог ли Шерлок запечатлеть каждое выражение его лица и повесить на стену? Должен. Если они больше не увидятся…

Он не изображал имя своего друга до самого конца, пока работал над остальным в течение нескольких дней. Скорее всего, нескольких. Трудно было сказать: он прекратил считать. Были более важные вещи для подсчета. Он изобразил имя в большом Знаке прямо посередине камеры. Он спал, свернувшись, вокруг него, и всю ночь чувствовал согревающее тепло.

На пятый день они дали ему воду. Он не был уверен, что этот день пятый. Но он понимал, что это не сулит ничего хорошего.

Его допрашивал глава Нечто. Шерлок решил, что это чересчур. Он определенно не был столь важен.

В основном, глава произносил стандартные слоганы Нечто. Язык — это ловушка. Идеи — все, что у вас есть взамен вещей. Они не утоляют жажду или голод. У них нет власти над материей. Мир сделан не из фактов, а из камня, дерева и воды.

Они задавали ему вопросы. Так как они не верили в идеи, хоть думали ими, даже не замечая этого, они пытались разговорить Шерлока, воздействуя на материю. Конкретно, на материю, из которой он состоял. Это продолжалось долгое время, но он не мог точно подсчитать, как долго. В итоге, кажется, они устали от этого и отправили его обратно в камеру.

Здесь, внизу стены, разговор.

Друг Шерлока никогда не одобрял его связи с Помнящими. Как и Шерлок, он не верил в то, что запоминание имен умерших и Учет их количества принесет кому-нибудь пользу. В отличие от Шерлока, он так же не верил в то, что поиск потерянных способов познавания мира оправдывает риск быть пойманным.

— Я не собираюсь останавливать тебя. Я знаю, что тебе нужно понимать вещи. Я знаю, что тебе нужны, — его голос стихает до приглушенного шепота, — идеи. Знание. Просто… Как бы я хотел, чтобы ты был в безопасности.
— Никто здесь не в безопасности, — отвечает ему Шерлок. — Так было в Дальнем Поле, где ты выполнял то, что говорило тебе Нечто. Но ты сбежал оттуда и пришел в разрушенный Лондон.
Его друг вздрагивает от названия: они не одобряются, слишком близки к Учету. Но в этих звуках есть своя музыка, как и в имени его друга. Ему потребовались месяцы, чтобы узнать его, но оно больше не произносилось.
— Да. Я знаю. Вот почему я не останавливаю тебя. Я понимаю. Я столь же безумен, как и ты. Но я бы хотел… — он замолкает. Шерлок знает, почему. В мире слишком много вещей, которые хотелось бы изменить, слишком много вещей, которые изменятся прежде, чем они смогут укрыться в своей башне, закрыв дверь от того, что им не нравится.
В их башне не было двери, ее смел шторм прошлым летом. Снаружи тихо воет ветер среди кирпичного мусора. Шерлок прикасается к своему другу и мысленно произносит его имя во весь голос. Наступает момент, когда имя в его голове сливается с ветром и кажется, будто оно произносится вслух.

Они снова не дают ему воду. Шерлок ускользает в свой Дворец Разума, где его обнимают теплые сильные руки его друга, сухие волосы прижимаются к его лбу, а оставшийся позади мир ощущался более живым, чем тот когда-либо был.

Здесь он мог воображать, предполагать. Дверь камеры могла открыть не тюремщица, а друг из плоти и крови, сдерживающий улыбку на губах: «Ох, во что же ты опять ввязался, лунатик, да, что-то вроде того, я не смог жить без тебя в этой башне. Я искал тебя. И выследил, не смотри так удивленно. Я не совсем бесполезен, я должен был найти тебя. Я нашел твою Сеть. Они сказали, куда тебя забрали. Я нашел тебя, я здесь. Я здесь ради тебя».

Иногда дверь действительно открывалась. Становилось сложнее отличить реальность от фантазий, и Шерлок стремился уничтожить последние отличия. Недавно он заметил, что тени под дверью в реальной жизни темнее и объемнее, чем во Дворце. Он тут же это поправил. В следующий раз, когда тюремщица снова придет его допрашивать, он увидит, настолько точным стало изображение. Если Дворец будет столь же реальным, как и камера, ему никогда больше не придется его покидать.

Он знал Дворец достаточно хорошо, чтобы возвращаться туда даже во время допросов. Иногда боль из внешнего мира прорывалась вовнутрь, но, обычно, он мог совместить ее с определенными воспоминаниями физической боли. Но, тем не менее, они наполняли его пузырьками света и воздуха, в которых он так нуждался, чтобы оставаться самим собой. Например, на этой стене, вот здесь…

— Что, черт побери, ты сотворил с собой?
— У меня была схватка с… Кажется, это называется колючая проволока. Около Мусорного Монстра целое поле всяких вещей или, по крайней мере, их остатков.
Его друг поморщился.
— Не называй это так. Просто скажи «рядом с одними из древних Врат».
— Тогда ты не поймешь, где именно, не так ли?

Его друг улыбается. Шерлок никогда не может отвести глаз от выражений его лица, удивляясь, как у него это получается: подавленный, помятый ком волнения разглаживается, превращаясь в симпатию и радость. Шерлок даже не сказал ничего смешного или умного. Его друг просто рад находится здесь, разговаривать с ним. Здесь, в полуразрушенной башне, в мертвом городе. Его друг — это чудо.

— Ты мог бы сказать «рядом с одними из древних Врат, где разбитая серебряная плитка покрывает пол, как трава. Там, где пчелы начали строительство улея среди обломков. Там, куда я постоянно таскаю своего друга, чтобы наблюдать за пчелами». Думаю, я бы как-нибудь понял, что ты имеешь в виду.

Шерлок хочет поцеловать его в эту же секунду. Он часто это делает. Но потом, он почему-то запомнит именно этот момент. Лицо его друга смягчается, и он говорит:
— Дай мне взглянуть.

У друга Шерлока нет времени на большинство запрещенных искусств. Он мягко качает головой на желание Шерлока изучать Древо Хикии и Великую Таблицу. Но иногда он подбирается слишком близко к запрещенному умению госпитальности, старой традиции, в которой Древо и другие искусства использовались в роскошных дворцах, Госпиталях, которые путешествовали по городам, празднуя великие фестивали Операций. Друг Шерлока постоянно утверждает, что использует только природные методы, но госпитальность — сама суть цивилизации, и его репутация врачевателя болезней не расположит к нему глав Нечто, если они услышат о нем.

Он прикасается к раненной ноге Шерлока, и это так больно…

… это так больно…

Но эйфория от прикосновений рук его друга так велика, что она затмевает все остальное. Это как солнечный свет для звезд, необходимый белоснежно-горячий огонь, от которого перестаешь замечать крохотные огоньки крови и раненной кожи.

После, руки его друга продолжают гладить его кожу, снова и снова, словно они тоже готовы вот-вот вспыхнуть желанием.

Он потерял счет дней. В любом случае, это больше не имело смысла. Он провел бесконечно малое время в камере по сравнению с Дворцом. Он заполнил его без остатка всем тем, что случалось с ним. Вскоре он все забудет, и, с субъективной точки зрения, это никогда не случалось.

Дверь камеры открылась, и из его пересохшего горла вырвался тихий вздох. Он все еще воспринимал вещи неправильно. Он только что смотрел на дверь Дворца, она была полностью гладкой, но сейчас она сдвинулась, образовалась крохотная, медленно расширяющаяся щель, такая маленькая, что он не заметил ее прежде. В следующий раз он исправит это. Очень важно, чтобы он не смог отличить реальность от Дворца.

— Шерлок? — произнес голос. Он знал этот голос, хотя он никогда не называл его по имени. Он поднял взгляд.

Шерлок шумно выдохнул, воздух оцарапал иссушенное горло, и он зашипел от новой, неизвестной формы боли. Он хотел сказать «мой друг», но он не стал сохранять этих слов во Дворце. Они были слишком очевидны. Их не нужно было произносить или думать о них, не нужно было вешать на стены, они и без того находились в каждой частице его естества.

Вместо этого, он дотронулся до центра пола Дворца. Он спал рядом с ним больше раз, чем мог сосчитать. Это располагалось на поверхности, на его коже, не в глубине тела, куда слишком болезненно добираться.

— Джон, — ответил Шерлок.

Джон поморщился. Это было точно такое же выражение, что Шерлок сохранил во Дворце до последней детали, и совершенно на него не похожее. Шерлок поклялся, что поцелует его. Каждый сантиметр лица. Он встанет, и они выйдут из камеры мимо тюремщицы, которая будет лежать на полу, без сомнений, мертвая или без сознания. Они выйдут в летний шторм, который бушует снаружи, и будут бежать до тех пор, пока не найдут укрытие или пока их не разорвет на мелкие кусочки. Но сначала он уделит секунду, чтобы поцеловать каждый невыразимый атом лица Джона и позволить их названиям грозно звучать в его голове. Он уделит этому так много секунд, сколько захочет, и посчитает, и назовет каждую из них.

— Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо делал, — произнес Джон, смеясь.
Впервые Шерлок хочет поцеловать морщинку у левого уголка губ Джона и дать ей имя. Эти два импульса одинаковы и неразделимы. Без сомнений, есть название для каждого малейшего изменения лица особенно эмоционального человека конкретно в этом месте. Или должно было быть во время Расцвета.

Вокруг них увядает мир. Их руки встречаются, и Шерлок, наконец, понимает то, что в чем всегда сомневался: Нечто не правы. Идеи в самом деле имеют власть над материей. Вес руки Джона Ватсона в руке Шерлока многократно умножается весом всего, что может или не может случиться с ними в будущем.

Идеи не могут непосредственно преобразовывать материю, в этом они были правы. Рука Джона касается руки Шерлока, а за окном башни город все так же выглядит как раздробленная, выпотрошенная шелуха. Но идеи могут делать кое-что еще, для чего, возможно, было описание, когда слова еще были известны.

Их руки соприкасаются снова. И за окном Шерлок видит, как разрушенный, раненный мир безнадежно оживает.

кликабельно

@темы: фанфик, Жанр: научная фантастика, Рейтинг: r, иллюстрация

---

Фанфик + арт: Дороги, дома, машины

[Ядовито-розовые ручные ромашки]

Название: Дороги, дома, машины
Автор: Сашка Огеньская
Артер: Kyyhky
Бета:  Мадоши,  Кама Бякова
Предупреждение: Первый текст цикла, однако является совершенно законченным самостоятельным рассказом. Второй текст цикла будет выложен согласно графику выкладок команды.
Жанр: фэнтези
Рейтинг: PG
Тема работы: Когда все остальное потеряно, все же остается еще будущее (К. Боуви)
Тип работы: фанфик
Размер: миди (около 8 тыс. слов)
Категория работы: броманс
Дисклеймер: миры «Шерлока» (ВВС) и «Сверхъестественного» нам не принадлежат.
Саммари: в маленький городок где-то в Небраске приезжает странный субъект на черном «Шевроле Импала» 1967 года выпуска. Говорят, это беглый ФБРовец. Или скрывающийся преступник. Или...
Иллюстрация:

Ссылка на скачивание файла

Прочитать?

1.

Этого странного человека видели в округе дня два назад — он заправлялся у Бетси.

Может, она приврала, как у нее часто бывает. Но она сказала, что странный человек был худ, бледен, в черном пальто (представьте!), и рассказал ей про её же связь с молочником всё, включая любимые позы, чем привел Бетси в совершеннейший восторг.

Взял пару галлонов бензина, десяток пачек соли, будто торговать ими собирается, несколько гамбургеров, но заскочить внутрь и пообедать нормально отказался. Это он зря, потому что у Бетси, конечно, язык что помело, но дело она свое знает, и если берется кормить, то кормит едой, а не этим придорожным дерьмом, которое все здесь почему-то считают своим долгом подсунуть в бумажные пакеты приезжим.

Про человека немножко поговорили, потому что после Бетси он отправился к Джорджу, и там затоварился патронами для десятимиллиметрового «Смит-и-Вессона» в промышленных масштабах.

Джордж видел тот «Вессон» — ФБР-овский, с рычажком безопасного спуска курка. Может, вправду ФБР? Серьезно? Тогда где удостоверение, этот расфуфыренный пиджак и доведенный до инфаркта добряк-шериф? Может, он сбежал из тюряги? Какой-то наркобарон? Или псих? Маньяк? Не похож….

В общем, поговорили денек и забыли.

А Джон так и вовсе даже не разговаривал, у него своих проблем хватало.

У него что-то постоянно стучало в подвале, на чердаке обвалился стеллаж с книгами, на кухне внезапно загорелась салфетка. И вдруг забарахлил старый верный «фордик» девяносто второго года выпуска.

Джон подумал, что нужно было бы всё же чаще навещать психоаналитика, чтобы ничего нигде не стучало. И что хорошо бы развеяться, скататься до киношки в Нэшвиле, поглядеть «Кровавых мертвецов», но вовремя вспомнил про капризы «фордика». На душе сделалось тоскливо.

Вот, опять подумалось Джону. Деньги есть. Дом. И жив, в конце концов. Только смысла в жизни ни на чуть.

Шесть лет медицинского университета, диплом хирурга, четыре года службы в Афганистане, боевое ранение, «Пурпурное сердце», и всё для того, чтобы к тридцати годам осесть в милом маленьком городке (признайся себе, Джон, сраный городишко!), по-соседски заклеивать разбитые коленки местной малышни пластырем, врачевать у их мамаш надуманные мигрени...

Словно на заказ, звякнул телефон.

— Да? — хмуро выдохнул Джон.

— Доктор Уотсон? Простите, что беспокою, но Энди опять кашляет, вы не могли бы...

— Зайду через полчаса, — обреченно пообещал Джон. — Я сейчас без колес, машина барахлит, зараза…

Вот, так всегда. Местное население, прознав, что в округе завелся доктор, принялось страстно экономить свои денежки, предпочитая в первую очередь обращаться к Джону и бесплатно («вы просто гляньте, пожалуйста, что-то я слегка беспокоюсь...»), и только в крайних случаях — в клинику Нэшвила.

За окном мелко крутился робкий снежок.

2.

Чертовски устал. Особенно — спать в машине. Ноги затекают, шея деревенеет, начинает ныть свежий шрам под лопаткой. Пару часов так промаешься, потом сидишь — сова совой, в темноту пялишься, кустики разглядываешь, а знаешь, что нужно спать.

И миссис Хадсон опять ворчит про хлебные крошки на обивке…

Ведь есть еще драгоценные четыре часа до рассвета, когда эта тварь надумает поживиться человечинкой. Раньше из гнезда не вылезет точно — цикл устойчивый, надежный.

Шел за дрянью три месяца, успел вычислить. А вылезет, так миссис Хадсон скажет заранее. Спи — не хочу, и с рассветом нужно делать ноги, и часов шестнадцать (для верности) - за рулем.

Пробуешь снова — опять затекают слишком длинные для узкого сидения ноги, и сводит шею. Снится, опять же, мерзость.

И снова сидишь, куришь, думаешь…

— Дорогой, это уже третья сигарета! Весь салон пропахнет! И знаешь, масло бы хорошо заменить…

— Да, да, миссис Хадсон, в ближайшем городке, — отзовешься привычно. — В этом я бы просто не рискнул, простите. У местного автомеханика на левом мизинце нет ногтя. Сами понимаете...

Городок унылый, люди тоже унылые и примитивные, как амёбы. Непонятно, какими судьбами у них этот отставной военный доктор. Афганистан? Ирак?

Задумался.

Скорее, Афганистан — долгая нудная волынка без резких пиков. Однообразная четырех— или пятилетняя служба, случайное ранение... Пожалуй. И эта глушь. Нелепица. Мог бы иметь практику в приличной клинике или собственный кабинет. Не хочет возиться с лицензией?

Загадка, с удовольствием понял Шерлок. Загадки он любил. Достал еще одну сигарету.

Несчастная любовь? Пошло, но возможно. Самый неинтересный и разочаровывающий вариант. Психологическая травма? ПТСР? Не любит крупные города, социофоб? Проблемы с родней.… Вот это вероятнее всего.

Достал телефон, быстро набрал смс: «Провиденс, доктор Дж. Уотсон, всю информацию, срочно. Ш.Х.»

Ответ пришёл минут через двадцать: «Надеюсь, это не праздное любопытство, Шерлок. Информация в военной базе. М.Х.»

«Срочно», — повторил Шерлок и закинул телефон в бардачок. Потянувшись за четвертой сигаретой, готовясь оправдываться перед миссис Хадсон, краем глаза успел уловить вкрадчивое торопливое движение. И даже подумал: «Похоже, тварь страдает нарушением цикла», а после лобовое стекло, звонко лопнув, обвалилось водопадом осколков.

3.

Джону снился сон, кошмар, и Джон вполне осознавал, что это всё неправда, а на самом деле — ночь, кровать, недочитанный роман в мягкой обложке.

Только Билли Мюррей истекал кровью на ковре в гостиной, а Джон опять ничего не мог сделать. У него тряслись руки, пот градом катился по лицу и шее, мешал сосредоточиться.

Страшно почти не было — обычный кошмар.

— Прости, Билли, — бормотал Джон торопливо, отыгрывая полуночную роль, морщась от липкой влаги на пальцах. — Я не могу… не выходит… не получается…

Светлый ковер потемнел от крови, пятно всё ширилось, раздвигалось по комнате… Ведь не может быть в человеке столько крови, думал в смятении Джон, продолжая бормотать.

Серый туман начинал клубиться от окон, растекался по углам.

Потом Билл приподнялся на локтях, скривил серые губы и пробормотал:

— А ведь это ты меня убил, Джон. Ты.

И Джон вдруг понял, что ошибся.

Что это всё-таки не сон.

4.

Тварь была голодна настолько, что проглотила фунт соли, не поморщившись.

Зато этот фунт дал Шерлоку драгоценные секунды и возможность вывалиться из машины боком, страдая от мысли, во что теперь превратится драгоценная «Импала», и что скажет миссис Хадсон… и от тупой боли под ребрами справа.

Тварь теперь пребывала в изумлении — в огромных сияющих глазах колыхалось непонимание. Соль ей по вкусу не пришлась. Впрочем, тоже секунды. Это был хищник, опасный и злой.

И жутко голодный.

Огромная лапа с когтями в добрых десять дюймов опустилась совсем близко, мазнув щеку холодным присвистом.

Шерлок выстрелил.

И еще, и еще. В ушах заложило — десятимиллиметровый «Смит-и-Вессон».

Дикие сияющие глаза вендиго стали блёкнуть.

Нащупал фляжку со святой водой.

Тварь дернулась, пытаясь подняться.

Выстрелил еще, одновременно срывая зубами пробку. Плеснул от души, щедро. Луна светила так ярко, что почти слепила. Вода прочертила в воздухе светлую дугу. Тварь взвыла, корчась в агонии.

Ну, минус одна, подумал Шерлок, когда лапища в последних конвульсиях вскинулась и опустилась на удивление метко.

Сперва Шерлок даже ничего не почувствовал, только охнула миссис Хадсон.

5.

Джон захотел закричать. Подняться, оглядеться и проснуться. И чтобы Билли исчез. Вместо этого комната начала раскачиваться в такт биению застрявшего в глотке сердца.

— Билл, я... я ничего не мог сделать... я просто... не было...

— Ты... убил... — прохрипел Билл.

— Нет. Я всего лишь... Да. Чёрт.

Пахло гарью. Горы обступали, дорога пылила, воздух раскалился и дрожал маревом. Короткий сухой треск отдавал эхом. Нужно было торопиться. Было слишком тяжело в жилете и шлеме, чтобы соображать хоть что-то, кроме того, что не справляешься. Нужна помощь. Нужны лекарства и оборудование, которому неоткуда взяться на горной тропе Гиндукуша.

— Еще потерпи, чуть-чуть, — просил Джон, но Билл начал умирать, умирать — и умер, но продолжал смотреть на Джона.

Духота опрокинула небо на плечи, завернула в пыль и загрохотала очередями.

Джон закричал, выталкивая себя из тесного кокона, и проснулся.

В дверь стучали, но слабо и неровно. В распахнутое окно врывались темнота и опять тонкое снежное крошево — кажется, что-то около трех часов ночи. В темноте Джон сжал и разжал пальцы — они были липкими и влажными, но не от крови. Потная простыня перехлестнула горло. Джон выругался вслух, сочно и громко. Приснится же!

Босой, отправился открывать.

Лестница скрипела.

Дверь тоже скрипнула, распахиваясь.

— Ну? — буркнул Джон.

На пороге стоял тот самый мужчина, — который в черном пальто, то ли ФБРовец, то ли бандит, то ли псих. Стоял довольно криво, левой рукой опираясь на стену.

Пробормотал:

— Вы ведь доктор? Меня нужно слегка... подштопать.

Джон лихорадочно оглядел двор, увидел машину, черную и с выбитым лобовым стеклом, черные тени кустов и силуэт гаража.

— Да. Я доктор. Я помогу. Заходите. Идти можете? Что с вами случилось?

6.

Забытье длилось недолго, минуты три. Миссис требовательно повторяла:

— Давай, милый, приходи в себя, а то тоже перейдешь на существование в багажнике… А я уже слишком к тебе привыкла, хотя ты иногда отвратительно груб с моей драгоценной деткой. И что я скажу твоему брату? Он ведь меня по ветру развеет!

И пищал телефон, а Шерлок как-то взгромоздился за руль. Детка не подвела, потому что не могла подвести, никогда. И хорошо, что снова отрубиться не давала миссис. Орала в ухо. Требовала езжать в клинику. Сдурела.

— Выкину череп, — грозил. — Возьму… черт, больно… выкину.

Но она орала в ухо.

Этот доктор походил на медведя. Мелкого, вот глупость. Мелкий злой медведь (но злым перестал быть сразу, как только разглядел состояние гостя – хороший доктор).

Впустил в дом.

Чистенький ковер, кремовый, на него скинул пальто, и, стараясь не откинуться следом, начал сдирать с себя рубашку.

— Оставьте, идемте в комнату, сюда… я сам… идемте.

Там, куда привел доктор, было еще чище, почти стерильно. Там были идеально заправленная кровать, чистый и пустой письменный стол, пара стульев.

— Комната для гостей. Ложитесь.

Попробовал сам стащить грязные ботинки — нога за ногу.

— Не нужно. Так ложитесь. Сниму. Скажите лучше, кто вас так разделал.

— Не… поверите.

— Не волк точно. Не медведь, от медведя вы бы живым не ушли. И не ножом. Тогда кто? — неторопливо и раздумчиво говорил доктор, снимая с Шерлока ботинки, взрезая рубашку, потом шаря в шкафу.

— Не поверите, — простонал. Чудился какой-то ритмичный стук.

— Вам надо в клинику, и срочно. Я бы наложил повязку и отвез вас на своей машине, но она барахлит, если поломается посреди дороги…

— Не нужно в клинику. Вы доктор.

— Послушайте, я не могу взять на себя ответственность.

Теперь раскачивался потолок.

— Не поеду. Лучше уйду и... сам.

— Безумие! Нет, лежите! Куда?! Лежать! Как вы сами-то?!

— Как… обычно. Док. Или давай, или я… пошёл.

— Сумасшедший дом. Сейчас я обезболю и наложу швы. Это будет считаться оказанием экстренной медицинской помощи с вашего согласия. У меня нет лицензии на медицинскую практику, и если вы предъявите претензию, меня посадят.

— Не буду. Пл… плевать на лицензию… Я сразу… уеду. Как только...

Дальше всё уплывало и уплывало, пока не растворились в дымке и комната, и доктор-медведь, и мерный стук.

— Эй! Мистер! Ну-ка, откройте глаза, погляжу.

Поморщился — электрический свет больно резал глаза. И в окно свет тоже тёк, молочный, предутренний. Значит, часа четыре.

— Всё?

— Да. Антибиотиков у меня нет, так что в клинику обращаться вам всё равно придется.

— У меня есть… Я чуть-чуть полежу и уеду. Полчаса. Сколько?

— Что — сколько?

— Сколько… я вам должен?

— Нисколько. И никуда не поедете. Сейчас я помогу вам пересесть на стул, а сам сменю белье на кровати. Затем вы разденетесь, ляжете обратно и будете спать.

У этого Уотсона были интонации психиатра, разговаривающего с умственно неполноценным. Это раздражало, но, кроме того, были еще проблемы, которые необходимо было решить. Срочно.

— Альтруист... Адреналиновый наркоман. Бывший... военный. Не «Врачи без границ»... точно. Афганистан или Ирак? Проблемы с родственниками, и сидите в норе… прячетесь... Слушайте. Я не преступник. Не будет проблем. Но не нужно говорить соседям. Пожалуйста. Загоните машину в гараж. Там череп в багажнике. Скажите ей, что со мной всё нормально. Она волнуется.

— Черепу?

— Миссис Хадсон. Скажите, что это я велел загнать машину, а то она вас близко не подпустит. Знаете, принесите череп в дом. Хорошо?

— Спите. У вас мысли путаются. Чуть позже вы мне дадите номер телефона тех, кто за вас волнуется. Я позвоню. Машину сейчас загоню. Всё. Спать.

Подошёл к окну и с металлическим шелестом задвинул жалюзи.

— У вас постоянно стучит. Или… мне кажется?

— Стучит. Это из подвала. Мне кажется, проблемы с котлом, но я его уже дважды разбирал. Не знаю. Вам сильно мешает? Время от времени случается.

— Нет. Это не котел. Это работа. Даже здесь, — попробовал рассмеяться. Не вышло — больные губы обмело.

— Что? Работа? Какая? И, в конце концов, как вас зовут?

Шерлок спал.

7.

Если хотите знать, Джон Уотсон сошёл с ума.

Он так и сказал вслух, а череп рассмеялся сухим дребезжащим смехом и сказал, что если у Джона нет паранойи, это еще не значит, что за ним не следят. Только железная солдатская выдержка помогла Уотсону не выронить череп из рук, не упасть в обморок и не осесть в изнеможении на землю.

— Миссис? — слабым голосом переспросил Джон.

— Миссис Хадсон, молодой человек. Я владелица этого замечательного автомобиля, который Шерлок у меня арендует. Такой милый молодой человек, охотник! Да не стойте же столбом! Несите меня в дом! Соседи ведь увидят!

Череп в руках у Джона был вполне себе настоящий, женский, довольно свежий (не из музея археологии точно), а больше Джон про него ничего сказать не мог.

— Простите. Простите, я слегка…

— Ошарашен. Понимаю. А уж как я была ошарашена в первое время!

Череп хихикнул.

— У вас милый дом, доктор Уотсон. Очень милый, но несите же меня к Шерлоку!

Пациент продолжал спать. Джон тихо поставил череп на стол и отправился пить успокоительные капли, припасенные для мнительных мамаш.

***

Шерлок очень хотел пить, а кружка стояла слишком далеко. Существовала реальная опасность умереть от жажды, и это было очень глупо — умереть от жажды в трех ярдах от кружки с водой. Поэтому Шерлок осторожно попробовал сесть. И встать.

Потом, когда ругались дуэтом миссис Хадсон и доктор Уотсон, заметил, что лежит на полу.

***

— Вы, понятное дело, больны, у вас температура. Вам, что угодно, может видеться. Но я-то здоров. Психически — тоже. По крайней мере, был.

— Потср… пост-травмати-ческое стр-рессовое расстройство. Не считается, да?

— Я уже в норме. Чёрт, откуда?!

— Он такой, — подтвердил череп. — Если говорит, значит, так и есть.

Джону показалось — довольно ухмыляясь, хотя все знают, что череп ухмыляться не может. Нет мышц.

— Я разговариваю с черепом, и недавно наложил швы человеку, раненному… как вы сказали?

— Вендиго. Такие твари, посмотри в «Википедии».

— Раненому вендиго. Понятно. Нужно позвонить Элле. Это невозможно.

— Вы быстро привыкнете. У вас в подвале полтергейст.

— Что?!

***

— Шерлок, поговори с братом.

— Телефон в машине.

— Попроси сходить доктора.

— Если хотите, сами с ним разговаривайте, миссис Хадсон.

Молчание. Можно спокойно поспать.

— Еще часа два или три. Потом разбудите меня, пожалуйста.

***

Джон напился капель, но психоаналитику Элле звонить не стал, потому что дом, каким бы он ни был — с полтергейстом ли в подвале, с неисправным ли котлом — был ему милее и дороже любой тихой комнаты с мягкими стенами («Привет, Элла, тут ко мне заглянул парень, которого почти на клочки разодрала такая тварь из «Википедии», вендиго, поглядишь потом в Сети. Сейчас мы сидим на кухне с милым черепом, миссис Хадсон, и пьём чай. А в подвале у меня полтергейст, так-то...»).

Вместо этого он действительно сидел за столом на кухне, пил чай, крепко сдобренный виски, и поглядывал то в окно, то на этот череп — все зубы на месте, целые, пара, кажется, металлокерамических. Женщина должна была умереть не так давно и достаточно молодой — вероятно, в момент смерти ей было не многим больше пятидесяти.

— Я знаю десятки рецептов приготовления чая, — заявил череп в первую очередь. — Вам просто необходимо, милый, попробовать их все.

— О, да, — согласился Джон. — Обязательно. Но, простите, очень нескромный вопрос... Но, черт побери!

Череп кокетливо подмигнул (конечно, показалось):

— Я знаю, моё состояние может слегка шокировать неподготовленных людей. Коротко, очень коротко: двадцать пятого февраля две тысячи пятого года моя автомастерская сгорела. Вместе со мной, разумеется. А я, понимаете, не закончила с ремонтом одной замечательной машинки, представьте, такой красавец-лендровер, синий, строгий... Очень обидно было уйти.

— И вы остались? Но как?

Джону было дико и как-то... пожалуй, это была такая страшная, но веселая жуть, что даже вкус пакетированного дешевого чая казался вполне себе ничего.

— Благодаря Шерлоку. Другой бы на его месте упокоил бы меня без зазрения совести. Но этот молодой человек мне обязан: он катается на моей детке уже седьмой год, и ни разу она его не подвела.

— На вашей?

— Он мой арендатор.

— И, простите... чем же он вам платит?

Чтобы поменьше глазеть на череп, Джон считал птиц за окном — это были черные галки, галдели. Прилетали всё новые и новые, будто им тут намазано. Снег лежал на ветвях уже надежный, солидный. Зима пришла официально (нелеченные бронхиты и острые респираторные вирусные инфекции).

— Любой другой упокоил меня без спросу, мистер Уотсон, я же объяснила!

— О. Понятно. Так значит, Шерлок Холмс — охотник?

— Да. И гениальный.

Череп уважительно прицокнул.

8.

«Гениальный охотник» видел во сне дождь и ночь.

Ночь была молочная, густая, какая бывает только в полнолуние, а дождь шёл прямо с потолка спальни, собираясь лужами на ковре. Грохотал гром, створки окна неприкаянно хлопали. В ботинках хлюпала ледяная вода, рубашка набухла влагой. Бурый мокрый потолок тёк известью, а дождь и не думал прекращаться.

Тянуло жутью, обреченностью и могильным холодом, но это были ненастоящие, плоские и искусственные ощущения.

— Ну, хватит, — сказал Шерлок и сам себя не услышал за грохотом.

Пол стал зыбким и липким, словно болото — ноги увязли по щиколотку. Сделалось противно. Выругался. В ответ оконная рама хлопнула особенно громко и с дребезгом взметнула стеклянные осколки. Тут же болезненно клюнуло щеку, оцарапало ладонь. Шерлок глянул на порез, на окно...

— Хватит! Я не настолько болен, чтобы дожидаться Жнеца, а значит, всё это — чьи-то шуточки.

Вспыхнула молния, дождь полил сильнее — сплошная ледяная стена и чавкающее месиво под ногами. К тому же разъехались до невообразимого стены — теперь окно хлопало где-то далеко, почти беззвучное, зато болото на полу всё ширилось, а ковер превратился в ненадежный грязный островок посреди кипучей жижи.

— Совершенно не смешно, — сообщил Шерлок в пространство.

Отдаленный рокот и новый всплеск молнии — вот и вся реакция. Порезы жгло и дергало, и болью расплывалась раненая грудь.

Шерлок огляделся еще раз, обнаружил лужу крови у собственных ног, зато «Смит-и-Вессон» из-за пазухи исчез.

— Ладно. Уговорили, — пробормотал Шерлок, слегка раздражаясь. Вообще-то он намеревался слегка отоспаться. — Credo in Deum, Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae...

Дождь перестал резко, будто перекрыли кран. Естественно, «Символ веры» действует безотказно.

— Проваливай отсюда, охотник. Разве не видишь — здесь тебе здесь не рады? — буркнули из-за спины.

Шерлок торопливо обернулся, иррационально жалея об отсутствии пистолета и тут же себя одернув — сон. Всё это снится.

Молодой человек глядел на Шерлока безмятежно-голубыми, невинно-насмешливыми глазами, и нехорошо улыбался. В прорехи на грязной рубахе выглядывала загорелая до коричневости кожа, но главным было не это — правая нога у парня будто бы попала в мясорубку, от вида левой кого понежней могло и вырвать. Мало там той ноги было. Очень.

— Вы погибли не здесь, — нахмурился Шерлок. — Тип ранения предполагает специфический способ поражения. Вероятно, фугасная мина?

Молодой человек хмыкнул. Сверху вновь закапало.

— Афганистан или Ирак, в таком случае? А тело, вероятно, не сумели нормально захоронить? Вас бросили? Или вы попали в плен? В принципе, при такого рода ранениях жизнь обычно удается спасти.

Молодой человек улыбнулся шире, приближаясь. Теперь Шерлок разглядел на рубашке наградную планку — кажется, благодарность Президента.

— Слишком ты, парень, умный для охотника. Только хрен тебе. Я буду находиться здесь столько, сколько мне будет нужно. А ты — проваливай!

На плече — татуировка, но не понять, что изображено. Только фрагмент — яркий, профессионально вытатуированный и очень живой глаз.

— Жаль. Там вам было бы лучше.

— Чёрта с два. Все вы так говорите, а я видел, что там.

— Уже повстречались со Жнецом? Понятно. Они совершенно не умеют убеждать.

— Сожалею, парень, но ты — тоже. Поэтому проваливай, а иначе…

— Убьёте? А как именно? — заинтересовался Шерлок. — Понимаете, я коллекционирую способы, с помощью которых меня собирались убить…

— Я тебя задушу шнуром от настольной лампы, ублюдок. Ты будешь дрыгать ногами, хрипеть, потом обделаешься и подохнешь. А Уотсона я зажарю.

— Понятно. Скучно. Я рассчитывал на что-то более захватывающее. Но это лирика. Вот что. Если вы умерли не здесь, тело ваше тоже лежит где-то в горах Афганистана, значит, вещь, которая вас всё ещё держит, это что-то, что доктор Уотсон привез с собой…

— Убирайся, — прорычал молодой человек. Схватил Шерлока за горло и начал душить. — И эту старую перечницу с собой прихвати!

Тогда Шерлок проснулся, неприятно ощущая собственное вялое, раненое тело — ребра полыхали болью, саднило в горле, голова казалась чужой, а жизнь в целом — отвратительной.

***

— Считайте, как хотите, но после смерти жизнь только начинается, — сообщил череп (то есть, конечно, миссис Хадсон). — Разом открывается столько перспектив! Совершенно новый мир!

— Неужели? — вяло удивился Уотсон (поймите правильно — он просто устал удивляться и вспомнил, что его страховка не включает в себя оказание психиатрической помощи). Прислушиваясь к шорохам за соседней стеной. Кажется, пациент пришёл в себя.

— Разумеется! Я познакомилась с такими оригинальными личностями! Роберт Муг, слышали?

— Ээээ…

— «Switched-On Bach» же!

— Простите…

В комнате для гостей явно что-то происходило.

— Электронная музыка, «дети цветов», семидесятые! Муг — это же просто король и кумир!

— Простите, минутку…

Впрочем, шорох разъяснился: пациент явился сам. Бледен, взъерошен, лихорадочно румян…

— Возвращайтесь в постель! Немедленно!

— Дорогой, зачем ты встал?!

— Нет, я…Мне нужно в машину.

— Прежде всего, вам нужно в постель. И задержаться там на недельку-другую. Если вам нужны ваши вещи, скажите, я принесу…

В конце концов, Джон отправился к гаражу с пациентом под локоток, наплевав на соседей и понадеявшись на высоту заборов.

— Эта работа на ночь и три сигареты, — бормотал Джону пациент. — А завтра я уеду.

— Я не выставлю вам счет, если вы этого боитесь. Я уже говорил — не практикую. Но я остаюсь врачом, и врачебная этика не позволит мне отпустить больного человека…

Машине пациента тоже досталось — только сейчас Джон оценил размах катастрофы. Выбитые стекла — мелочь, только лишь вставить новые. Но — смятое и распоротое левое крыло (представляете — искореженный вспоротый лист металла!).

— Вендиго, вы сказали? — задумчиво переспросил Джон.

— Да, — простонал пациент, падая на заднее сидение. — Миссис Хадсон меня убьёт. Это была ее любимая машина.

— Но…

— Доктор, из бардачка достаньте пачку, да, сигарет, вот эту. Дайте мне.

— Курить вам категорически…

— В багажнике лежит пистолет. «Смит-и-Вессон», он мне нужен. Еще там такая сумка, довольно тяжелая. И десять пачек соли, пожалуйста. Пластиковая фляга с водой. И аптечка — кожаная сумка с красным крестом, видите? И я где-то выронил свой телефон...

В багажнике Джон увидел много всего: серебряное распятие, Библию в затертом кожаном переплете, десяток неплохих «пушек» — готовый реквизит для фильма про очень плохих парней, зачем-то спасательный круг, неплохой автослесарный набор, фарфорового слоника (неужели?) и уйму чего-то ещё, чему Джон не знал ни названия, ни назначения.

Пациент же расслабленно откинулся на спинку сидения, длинные ноги уместил непостижимым образом, а сам курил — неторопливо, прижмурив глаза, вдохновенно. Джон окинул его теперь внимательным, избавленным от горячки паники и суеты взглядом: таинственный охотник Шерлок был не особенно красив, к тому же, чертовски бледен, но его лицо относилось к категории тех, что обычно запоминаются надолго. Оно было неправильным, слишком выраженным — чересчур пухлые, чувственные губы, а нос крупный, четкой лепки. Глаза?

Тут охотник эти свои глаза распахнул и поднял на Джона. И сколько-то секунд смотрел. Голубые глаза, ясные, умные, пронзительные и не слишком-то добрые. Потом отвел взгляд — Джон ощутил нечто вроде раздражения от загадки, которую никогда не разгадаешь — и требовательно сказал:

— Телефон!

И Джон нашёл телефон, завалившийся под водительское кресло, и подал своему пациенту. Тот сложил пухлые губы в линию и углубился в чтение смс-сообщений.

9.

«Сбросил файлы тебе на е-мейл. Отзвонись. М.Х.»

«Будь осторожен. М.Х.»

«Позвони мне. М.Х.»

«Как тебя занесло в Небраску?»

«Чёрт, позвони мне!»

«Шерлок, что случилось?»

«Шерлок, ответь!»

«Шерлок, перезвони немедленно, или я сейчас же вылетаю!»

Шерлок хмыкнул.

Набрал в ответ: «Неужели подымешь зад? Весьма похвально, учитывая твою любовь к гамбургерам и пончикам из «Макдональдса».

Телефон запищал почти тут же — судя по оперативности ответа, Майкрофт действительно уже покупал билет на самолет: «Почему не отвечал сразу? Почему ты всё еще в Небраске? Лестрад просил о помощи. Айова. М.Х.»

Шерлок задумался.

«Небольшая работа. Неделя. Ш.Х.»

«Тебе нужна неделя для небольшой работы? Не смеши меня. Айова, Шерлок. Это важно. М.Х.»

«У меня дела. Ш.Х.»

«Понятно. Конечно. Ты ранен. Достаточно серьезно. Звоню Молли. М.Х.»

«У меня полтергейст. Доктор есть. Не смей».

«Джон Уотсон. М.Х.»

Шерлок выругался сквозь зубы. Вырубил телефон и вынул из него аккумулятор. Мало ли. Брат глупо назойлив.

Потянулся к лэптопу.

— Итак, доктор. Я сейчас буду задавать вам вопросы. А вы — отвечать. Даже если это будут очень личные вопросы.

Лицо у доктора сделалось загляденье — самым честным образом вытянулось и слегка побледнело под загаром.

А губы сложились возражающе. Вообще-то лицо у него простоватое, но открытое и располагающее — настоящий «парень из глубинки». Вероятно, пользуется популярностью у женщин. Возможно, и у мужчин тоже. Сейчас никакой открытости. Боится.

— Это важно. Это нужно сделать сейчас, вне дома. У вас поселился полтергейст, договориться с которым не удастся ни вам, ни даже мне. Он хочет вашей смерти. Понимаете? Это не случайный дух, потерявший дорогу на тот свет и пытающийся получить помощь. Всё гораздо серьезней.

— Хорошо. Просто это всё… слегка шокирует. Простите. Я слегка запутался.

Шерлок досадливо повторил:

— Я задаю вопрос. Вы отвечаете. Я делаю свою работу и уезжаю. И мы с вами больше никогда не встречаемся.

Люди предсказуемы и сентиментальны. Их шокируют элементарные вещи. Они задают тьму вопросов — все не по существу, сплошная лирика. Или начинают пугаться, охать, удивляться. Некоторые падают в обмороки. Военный врач падать в обморок, конечно, не станет, но…

Но нет. Удивил — снова кивнул, сел рядом и сказал:

— Да. Конечно. Задавайте. А потом нужно сменить вам повязку.

Шерлоку доктор почти нравился.

— Вы служили в Афганистане. Так?

— Откуда...

Открыл файл, поглядел на плохонькое фото капитана медицинской службы Уотсона — тот не улыбался, глядел в камеру напряженно и был лет на десять моложе нынешнего.

— Да. В Афганистане. Три года. Комиссованы по ранению. Вы привезли с собой что-нибудь на память? Жетоны, письма, фотографии? Гильзы?

— Нет.

— Точно? А если еще подумать? Засушенные цветы, оружие, чьи-то подарки на память? Хоть что-то?

— Нет. Простите, Шерлок, после ранения мне были противны любые воспоминания об Афганистане. Я ничего не брал с собой, избавился от старой одежды и сменил жилье. Так что точно.

В файле значилось — «посттравматическое стрессовое расстройство». Шерлок еще раз глянул на фото:

— Ранение настолько напугало вас? Ранение в плечо?

— Что?

— Настолько, чтобы вызвать психосоматическую хромоту, ПТСР?

— Вот такой я трус.

— Вы не трус, доктор.

Уотсон сдвинул брови — сеть морщин, слишком глубоких для тридцати с небольшим лет, разлеглась через переносицу. От поджатых губ пролегли злые тени.

— Значит, трус.

— Я мог бы сообщить вам свои соображения на этот счет, но это не имеет никакого смысла. Пустое сотрясание воздуха.

Морщины углубились.

— Да? Наверно. Я вижу, у вас файл с моим личным делом.

— Вы против?

— Терпеть не могу, когда кто-то лезет в мои дела. Где вы его достали?

Через распахнутые ворота гаража лился серый зимний свет, и сильно похолодало — с губ дыхание срывалось паром.

— У вас психосоматическая хромота. Хромота — а не заикание, например, не нервный тик. Почему — хромота?

— Моему психоаналитику тоже не давал покоя этот вопрос. А я не специалист. Мне неинтересно.

Еще, кажется, кружились в воздухе первые снежинки. Или, возможно, у Шерлока плясали в глазах точки от слабости. Плохо.

— Тогда скажу я, хотя я тоже не специалист. Молодой мужчина, лет двадцати семи — тридцати. На правом предплечье татуировка — синий глаз. Подорвался на фугасной мине, погиб от кровопотери. Ранение нижних конечностей.

— Откуда... откуда вы знаете? — пробормотал Уотсон, прижимая ладонь к глазам.

— Кто он, доктор Уотсон? В файле о нем ничего нет. Кто? Ну! Говорите!

— Билл. Билл Мюррей. Он умер, да. Из-за меня. Я не сумел его спасти. Теперь он снится мне. Каждую ночь, — так же шепотом проговорил доктор, не отнимая ладони.

— Замечательно!

— Что?

— Замечательно! Ясно! Вот оно!

— Вам… ясно?

— Да, господи, да тут бы и идиот понял!

— Простите, но я не понимаю.

— Что тут понимать, доктор? Вы привезли из Афганистана чувство вины и забыли выкинуть его с остальными вещами. Глупо. Вина — бессмысленное чувство.

***

Билл, сказал себе Джон, Билл Мюррей здесь.

Затем подумал: шарлатанство. Духи, стук в стены, чьи-то шаги на лестнице и вертящиеся столы — все вопят и ойкают, а «медиум» в это время тихо двигает карты магнитом.

Тут же вспомнил лицо охотника Шерлока (фамилия? но фамилию так и не узнал) — эти глаза и эти губы. Эти глаза — главным образом глаза, холодноватые и умные, — не могли принадлежать шарлатану. И это лицо человека, равнодушного к мимолетной выгоде и вообще — выгоде. Работа, говорит он. Но работа должна быть оплачиваема, а он прикатил, убил этого своего вендиго, и так же тихо укатил бы, и Джон никогда не узнал бы об охотнике Шерлоке, если бы не случайное стечение обстоятельств.

Господи. Джон вновь повторил себе: «Билл Мюррей здесь».

И принялся жарить бифштекс.

До ночи было еще страшно далеко, охотник спал, череп же был отнесен в машину и устроен в багажнике со всем уважением.

Джон думал — обо всем сразу, и мыслям этим было слишком тесно в голове.

***

Шерлок ни о чем не думал, и ему ничего не снилось. Сны и лишние мысли мешают, когда ты делаешь работу. В особенности, когда ты ранен и делаешь работу. Поэтому Шерлок принял пять капель обычной настойки и семь часов провел в темноте, тишине и покое. Через семь часов он проснулся, обнаружил наступивший вечер, густой заоконный снегопад и пару черных встопорщенных птиц на ветке дворовой яблони. В теле ощущался вялый неповоротливый жар, и болели глаза.

Но работа не могла больше ждать.

10.

— Доктор, — сказал охотник Шерлок, — нельзя бояться. Ни секунды, ни полсекунды. Нечисть питается нашими страхами, пьёт их.

— Хорошо, — согласился Джон, раздумывая над тем, как не бояться Билла Мюррея, мёртвого, перед которым жутко виноват — «ни секунды, ни полсекунды».

В это время Шерлок перезаряжал пистолет. Серебряными пулями, если Джона не обманывало зрение.

— Вы будете сидеть в гараже и ждать. Если понадобится, вызовете медиков и спасателей. Довольно часто полтергейсты устраивают пожары и обрушения. Надеюсь, ваш дом застрахован. Наблюдайте. На самый крайний случай: номер моего брата есть в моем телефоне. Сообщите, он приедет. Миссис Хадсон передадите ему. Лично в руки.

Джон автоматически кивнул, обдумывая степень застрахованности собственного дома.

— Да, хорошо... Нет. Погодите. Отсиживаться в гараже?

Шерлок устало и обреченно вздохнул:

— У меня непростая работа. Когда кто-то путается под ногами — неприятно. Не забудьте про миссис Хадсон, пожалуйста.

— Я три года воевал в Афганистане. Я не буду путаться под ногами. А вы ранены. Вы не можете остаться один на один с... Биллом.

— Это уже не Билл. Это ваше чувство вины, и безмозглый, жаждущий мести дух. А вы отлично готовите бифштексы, Джон. У вас очень чисто и опрятно дома. И вы всё ждёте женщину, с которой могли бы прожить лет двадцать. Устали от войны?

— Да.

— Вот видите. Зачем вам снова ввязываться?

— Я неплохо стреляю.

Охотник одарил Джона долгим внимательным взглядом.

— Очевидно, когда доходит до дела, ваши руки не дрожат — шов вы мне наложили ровно. И вы действительно хороши в стрельбе — я видел ваши показатели. Вы приехали в эту глушь, в дом с белыми занавесочками, а привезли с собой... Вот что. Если всё обойдется благополучно, я вам кое-что скажу. Напомните мне, если забуду.

— Так я могу остаться?

Шерлок пожал плечами:

— Это ваш дом.

Джон хотел сказать что-нибудь другое, но вместо этого растерянно сообщил:

— Простите, я всё-таки не понимаю... Вы меня впервые в жизни увидели вчера, а сегодня готовы вот так — просто взять и умереть?

— Это работа. Её нужно делать. Кстати, я намерен выжить. Просто иногда бывает, что-нибудь идет не по плану.

***

Временной поток в данном пространственно-временном континууме однонаправлен, поэтому минуты текли и текли — наступила ночь.

Шерлок велел Уотсону остановить электрогенератор, и теперь дом погрузился в темноту целиком, а лестницы скрипели под ногами, и во дворе слабо покачивалась яблоня — наверное, довольно зловеще.

Шерлок пригляделся — птицы с ветвей никуда не делись, так и спали, спрятав головы под крылья, на фоне неба казались черными взъерошенными комьями, а снег перестал, но не растаял — лежал серый.

Дом медленно выстывал.

Шерлок пожалел, что оставил куртку в машине, но за ней не пошёл. Вместо этого они вдвоем с доктором насыпали солью надежный, широкий периметр в гостиной — в периметре было совершенно пусто, даже ковер скатали в рулон и выдворили за пределы комнаты.

Шерлок хотел еще, чтобы Уотсон снял люстру, но она находилась слишком высоко и была приверчена к потолку намертво — еще предыдущими владельцами. Она нависала, нервируя, но тут уж оставалось терпеть. В конце концов, если поедет потолок, будет не до люстры. Оставалось довольствоваться тем, что в самом периметре не осталось ни одного потенциально опасного предмета.

— И что дальше?— спросил доктор. В темноте Шерлок не мог разобрать выражения его лица. А он предпочел бы видеть, когда Уотсон запаникует.

— Ничего. Ждать.

Сел на пол, на колени уместил тетрадь с молитвами, распятие и фонарик. Флягу со святой водой велел держать доктору.

— И долго?

— Как повезет.

— А как мы узнаем, что пора?

— Услышим. Не волнуйтесь, слышно будет хорошо.

***

С Джоном Уотсоном в его насыщенной жизни происходило много всего неприятного — он застревал в горах без пищи и воды на двое суток, закрывал умершим глаза, получал сложные переломы конечностей, а после и вовсе схлопотал пулю.

И он не врал — действительно считал себя трусом: а как еще назвать человека, который, отслужив три года в Афганистане, боится темноты? Из мелочей — толпы, черных птиц и писем от неизвестных адресатов.

Наконец, старается избегать новых мест, узких тропинок и гуляний под луной. Человек, которому постоянно снятся кошмары.

И вот Джон Уотсон сидел в темноте, в смешном солевом круге и с фонариком — как в скаутском лагере, когда вызывали Кровавую Мэри. Рядом сидел странный, непроницаемый и притягательно-жутковатый человек. Тишина и ночь мучительно давили, и Джон не выдержал:

— И давно вы работаете... вот так?

— Охочусь?

— Да.

— Самостоятельно? Восемь лет. Но вообще-то это семейное дело, — сухо отозвался Шерлок.

Джон никак не мог заставить себя ждать молча.

— И как становятся охотниками? Я имею в виду — это ведь не диплом хирурга или юриста получить.

Охотник хмыкнул.

— Вы правы, слишком тихо. И да, это не диплом юриста получить. Хотя я слушал курсы общего права в Гарварде... Но у меня самого диплом по прикладной химии, впрочем. Отвечая на ваш вопрос — по-разному. У кого-то родители попадают в дьявольскую ловушку, или любимая девушка попадает в лапы к демону, например. Хотя, у каждого охотника своя история.

— Простите, наверное, это слишком личное, и я зря спросил.

Темнота продолжала наезжать и давила, давила.

Охотник рассмеялся:

— Нет. Это не про меня. Просто жить скучно, а все люди — идиоты.

— Неужели?

— Да. И вы тоже идиот. Сидите и боитесь мертвого тупого пугала, у которого нет даже фантазии на приличный план мести, а мозги давно сгни...

В подвале дико, зло загрохотало.

Действительно, подумалось Джону, не услышать такое было бы сложно. Но это было последнее, что Джону подумалось относительно связно. Затем мысли приходили и уходили (мельтешили, наскакивали друг на друга, взметали тучи эмоций). Потом всё помчалось — дергано и непонятно.

Из самой глубины дома, где-то под ногами, понесся вибрирующий рокот. Рокот нарастал, а Джон понял, что охотник Шерлок, подскочив на ноги, пытается это дикое, глубинное перекричать — что-то типа «фили эт спиритус санкти». И тут же требует: «Стойте, Джон, не дергайтесь!»

А пол начинает ходить ходуном, и Джону совершенно не хочется дергаться — фантомная боль в ноге, которую никогда не разрывал на части фугасный снаряд, поднялась и вгрызлась — до слабости и предобморочной дымки перед глазами.

— Соберитесь же! Соберитесь, Джон! Сэкулам сэкулорум!

— А? Что?

— Прекратите!

— Прекратить что?!

Тогда дверь распахнулась с порывом промозглого, мокрого ветра. Мелко-мелко дребезжали оконные стекла — это, как если бы дом трясло в ознобе и бреду.

На пороге стоял Билл. Совсем как в кошмарном сне, и Джон понял, что мысль «Боже, дай мне проснуться!» пошла по кругу. Замкнулась.

У Билла вместо одной ноги была каша-дроблёнка. Вторую еще можно было бы спасти. Он стоял. И улыбался.

— Нет, — пробормотал Джон слабо.

— Да, — сказал Билл. — Это ты виноват. И ты знаешь это, док.

— Да, виноват, — согласился Джон.

Тогда щеку ожгло — моргнув, Джону уставился на охотника. Тот потирал ладонь.

— Я буду бить тебя по щекам, пока не прекратишь! Ты потопишь нас обоих! Чёрт, не нужно было соглашаться тебя брать!

— Я не понимаю...

В слабом свете карманного фонарика Шерлок выглядел бледнее, болезненнее Билла, и тени под его глазами казались зловещими предвестьями несчастья.

— Это не тот Билл Мюррей, которого ты знал, Джон. Не тот хороший парень, с которым вы вместе пили и играли в карты. Это — нечисть, которая питается твоим страхом, и сожрала бы тебя заживо, если бы не соль. Перед ней ты не виноват, совершенно точно.

— Но...

— Мы с тобой заперты в этом круге. Если бы я был один, мне было бы проще. И тебе было бы проще остаться в гараже. Но ты решил иначе. И теперь топишь не только себя, меня тоже. И если мы погибнем тут, то только из-за тебя. Не то, чтобы я боялся смерти, но не хочется превращаться в ублюдка вроде этого вот.

Пол продолжал вибрировать. В колене и бедре разлеглась тяжелая обморочная боль. Думать было трудно.

Билл так и стоял на пороге.

— Ты убил меня, Джон, ты. Теперь трусливо отсиживаешься в норе. Ну, посмотри мне в глаза, Джон!

— Не вздумай смотреть. Чёрт.

Лужа крови — как во сне — ширилась, пока не добралась до круга. Перед белой густой полосой замерла.

Что-то пронзительно, надрывно скрипело. Джон не знал, что это.

— Знаешь, как больно мне было умирать? Хочешь знать, что я чувствовал? Я расскажу. Это был огонь — я горел и сходил с ума от боли. И видел небо. Джон, ты помнишь, какое небо в горах? Оно прозрачное, горячее и огромное. Я его всегда ненавидел — никогда ни единого облачка, и если ты там что-то видишь, то или нужно прятаться, или уже поздно, всё. Хорошо тебе, Джон. Ты-то оттуда вернулся...

— Не слушай это. Садись. Сядь!

Джон не сел — подкосилась нога. Упал на колени. Тут же сунули в руки тетрадь, фонарным светом чиркнули по листам:

— Читай! Читай же, твою мать!

Джон замотал головой, зажмуриваясь. Во рту звенел привкус крови.

И Джон не выдержал.

— Двенадцатого августа мы ехали в Руху. Я, Билл, еще трое парней — нужно было завезти продукты и кое-какие лекарства, потом двигать в Анаву. И первый час шли хорошо. Нам говорили — всё тихо, в этом квадрате всё зачистили до нас. И я еще думал, что наконец-то вымоюсь в нормальном душе. У меня все время везде чесалось — шея, плечи, лопатки, даже задница. Песок и пот, и пыль, и всякая прочая херня. И тут — будто бумажный пакет лопнул. Негромко так, я даже не понял сперва. Нас дернуло— это была первая мина. Джерри, идиот, выскочил. Билл свалился с бортика. Три хлопка. Было всего три хлопка, я это хорошо помню. Потом не помню, а потом... Джерри на месте, сразу. Ллойда и Джима, кажется, тоже. Я ненадолго отключился в первый раз, точно не знаю. А Билл был еще жив. И его еще можно было спасти.

— Прекрати.

— Нужно было остановить ему кровопотерю. Я вколол себе антишок. Начал накладывать ему С-А-Т. Не хватило сил. Отрубился снова. Не успел, понимаешь?

— Ты идиот. Идиот. Но не виноват. Люди обычно до ужаса эмоциональны, в этом вся проблема...

Пол накренился. Люстра эпилептически задергалась. Жалобно скрипнул и поехал старый диван.

— О, нет! — выдохнул охотник.

— Да! — взревел Билли, электрически сияя — раздвигающаяся в плечах, злая фигура.

Диван доехал до границы круга. На мгновение замер, будто раздумывая.

Шерлок застонал в голос.

Диван сделал судорожное движение — и разорвал хрупкую преграду из соли.

В то же мгновение случилось: диван замер; Джону сделалось трудно дышать; Шерлок с глухим возгласом отлетел к стене и затих на полу; Билл шагнул через бессмысленную теперь полосу соли.

— Ну, Джон, — ухмыльнулся призрак, — теперь повеселимся?

А Джон вдруг сообразил — умирать не хочется. Жутко не хочется. Совсем как в Афганистане. В последние месяцы, быть может, тянуло, давило в грудь невозможностью жить дальше вот так, как живется... Нет, умирать не хотелось. Было страшно, но терпимо. Было слегка неловко — не может же быть, чтобы вот это всё на самом деле происходило? Бред ведь. Неуверенно оглянулся — Шерлок лежит без движения. Видимо, ударился головой.

И потом накатило: а ведь всерьез! Придется умирать? Вот мне, и вот тому парню у стены, и только потому, что давно мертвый Билл этого хочет?

Боже! Нет же!

Джон так и сказал:

— Нет. Не годится!

И плеснул святой воды из фляги в этот сияющий силуэт. Билл отпрянул.

— Это всё настолько бред, что просто не может быть, — наговаривал себе Джон, продолжая плескать воду, подбирая с пола тетрадь, нашаривая фонарик и пробуя понять, что же написано в тетради ровным, старомодным почерком.

Решил, что латынь через десять лет после университета вспоминать поздно, и сказал:

— А знаешь, ведь Шерлок прав. Иногда мы не можем сделать некоторых вещей, как бы нам ни хотелось. Я очень хотел, чтобы ты жил, Билли. Слишком сильно хотел, наверно.

Закрыл глаза. Глубоко вздохнул — нет, страх был. Но ощущение его несерьезности усилилось. Вода еще плескалась во фляге.

— Знаешь что, уходи уже, — велел Джон, совершенно не думая, насколько абсурдно себя ведет. — Не нужно тебе тут. И сам мучаешься, и всем остальным плохо. Его-то, — кивнул на охотника, — за что?

Билл пятился, будто слегка поблекнув.

Джон задумчиво поболтал водой во фляге.

— Я тебя не держу, Билл. Уходи.

И щедро плеснул остатки воды.

Стало тихо, как после взрыва. Тихо, душно и медленно. Джон стиснул кулак на пластике фонарика. Наверно, это было глупо. Всё это. Бороться с призраком уговорами и расплескиванием водички? Обхохочешься.

Что-то небольшое и темное стукнуло в оконное стекло — Джон вздрогнул. Потом еще раз: показалось — какой-то комок. Потянуло паленым. Диван больше не двигался, стекла не дребезжали, а люстра перестала раскачиваться. Зато от кухни потянуло паленым.

Джон переступил с ноги на ногу. Огляделся.

Будто орда варваров промчалась. А больше ничего.

— Шерлок, — неуверенно позвал доктор. — Шерлок, давай-ка приходи в себя. Кажется, пожар... И, кажется, всё…

Эпилог

Кто-то из соседей позвонил в «911», и ко времени, когда Джон, чертыхаясь и прихрамывая, вывалил бесчувственного охотника на лужайку перед домом, во дворе уже собралась толпа, сирены завывали, а всё вокруг было расцвечено мельтешением синего и красного.

Джона оттеснили в сторону, а в дом ворвалась бригада парней в защитных комбинезонах. Стали задавать вопросы — что произошло, как получилось, кто этот парень, и что вообще делается.

Ответа ни на один из вопросов Джон не знал, но требовал, чтобы его пустили к «этому парню». В толпе любопытных Джон приметил Бетси, та тянула шею, вставала на цыпочки, пытаясь разглядеть происходящее. Кажется, она пребывала в восторге. Ну, разумеется.

Джона отвлекли, сунув бумаги, которые требовалось прочесть и подписать немедля, не сходя с места. Что-то про выплату страховки и отсутствие претензий к действиям спасателей. Пока пробовал понять, мельтешение прекратилось, оранжевый автомобиль «911» исчез.

— Повезло тебе, парень, всего лишь шторки на окнах и стол. Остальное всё цело, будто бы и не было ничего. Впервые вижу такое. Ну, мы там залили водой слегка, а так... — сказал очень большой пожарник с грязным, но добродушным лицом.

— Ничего, — кивнул Джон. — Да, повезло.

А сам думал: «Ого. Повезло. Эти просто ребята ничего не знают о везении».

Наконец, сделалось, как было — тихо, пусто, и снег на траве. И глухие провалы окон.

Тут Джон сообразил, что нужно запустить генератор, пока дом не выстудило окончательно, после найти документы и страховку Шерлока, и ехать в клинику. И миссис Хадсон! Ей же нужно сказать, что Шерлок жив и будет в норме. Будет? И да, сообщить этому его брату.

Дом был тёмен, подвал — страшен. Под окном Джон обнаружил дохлых галок и решил, что с него хватит. Позвал Дика, соседа, и с ним на пару долго уговаривал генератор работать.

Наконец, стал свет, а Дик отправился досыпать положенное.

Джон вошёл в тихий дом и минуту простоял в изнеможении, про себя повторяя: «Страховка, брат, миссис Хадсон», и пытаясь заставить себя двигаться.

В темной гостевой послышался шаркающий шорох.

Если Билли возвратился, покорно решил Джон, пусть его. Жаль, не выпил чаю.

Дверь распахнулась.

На пороге стоял охотник Шерлок, щурясь на свет.

— Но... Вам ведь нужно быть в клинике?

— Скучно. Там отвратительно скучно. Я не намерен застревать здесь надолго. И потом, все эти проблемы со страховками — знаете, у меня ведь десяток паспортов, я сам постоянно путаюсь.

***

Утром Джон готовил куриный бульон под чутким руководством миссис Хадсон. Это было так:

— Дорогой, чуть больше соли, будьте смелее! И перемешайте! И перца! Вы забыли про перец! Снимайте же с плиты, сейчас выкипит! Господи, уже почти!

В конце концов, Джон взмок и почувствовал себя выжатым лимоном.

— Скажите, а когда Шерлок ведет машину, вы тоже... даете ему советы?

Наверно, охотник Шерлок — святой.

***

— Нет, Майкрофт. Нет. Глупо, скучно, бессмысленно. Если тебе так нужно, езжай сам. Мамуля? Не из-за меня её печали...

Сны Шерлока до того реальны, что, просыпаясь, охотник долго не может прийти в себя.

— Ну-ну, не деритесь, я не ваш брат...

Впрочем, пока Шерлок слишком слаб.

— Еще день, — говорит он, вяло прихлебывая бульон. — Завтра я, наконец, уеду. Меня ждет работа.

Джон даже не пробует возражать, просто на следующее утро снова приносит ему бульон, или кашу, или кофе (доктор, ваш кулинарный гений погиб в младенчестве).

Затем охотника следует развлекать, ибо тому скучно, скучно, скучно... Как можно было так бессмысленно подставиться?!

Джон спрашивает (любопытство с трудом, но перебарывает неловкость), а Шерлок рассказывает причудливые, кровавые, завораживающие истории — когда в настроении. Когда нет — лежит, отвернувшись к стене.

Вчера, например, рассказывал про похитительницу душ.

— И вы догадались, что это продавщица в магазине, по тому, как она держала телефонную трубку?! Потрясающе!

— И по самому телефону. Телефоны многое говорят о своих владельцах. Любые вещи, но особенно — телефоны, сумки и обувь. Например, царапины — целая карта с разметками, рассказывающая о своем хозяине почти всё: социальный статус, состояние финансов и здоровья, отношение к себе и окружающим...

— Неужели?

— Ваш сосед, тот, что на другой стороне улицы, не так давно сидел в тюрьме. Замечали, как торопливо и украдкой он разговаривает по телефону? Прикрывая трубку ладонью?

— О... удивительно!

— Да. Пожалуй.

Ещё Шерлок бросает на Джона странные, недоверчивые взгляды. Будто в глубокой задумчивости, сообщает:

— Ваши проблемы с сестрой, и её алкоголизм... Очевидно, её сексуальная ориентация вас не смущает.

Или:

— С женщиной, которая подарила вам эту кружку, у вас всё равно ничего бы не вышло. Давно пора прекратить переживать.

Странно, но Джона эти задумчивые ремарки не злят. Хотя он не терпит, когда суют нос в его дела.

***

— В позапрошлый раз я встретила потрясающего мужчину, представьте! Интересный, внимательный, нежный!

— Простите, миссис Хадсон, но... где встретили?

— В музее. Заброшенном, в Миссури. Он умер в пятьдесят шестом. Но какой мужчина!

Джон окончательно привыкает к мысли о том, что разговаривает с черепом.

А Шерлок, оказывается, играет на скрипке. Почему-то по ночам. Еще, говорит, жаль, не сумел сыграть, когда тут все горело. Ему, как выяснилось, особенно хорошо думается и играется под виды горящих домов.

***

Джону приходят странные смс. Про взаимную выгоду, деньги и, особенно настойчиво, — вопросы о состоянии здоровья Шерлока Холмса. Джон однажды отвечает в том духе, что Шерлок скоро будет здоров, а остальное, если захочет, расскажет сам.

«Импала» охотника отдана на растерзание механику Джеку, который, по мнению Шерлока, обладает слишком низким интеллектом для такого ответственного дела, как починка «детки».

Тем не менее, через три дня машина сияет ровными боками.

***

Шерлок (совершенно случайно) разлил в холле нечто склизкое и вонючее.

Говорит, универсальный определитель эктоплазмы. Экспериментальный состав. Личного изобретения. Шерлоку страшно нужно было знать, остаются ли следы пребывания полтергейста на пятый день после изгнания.

***

Однажды, около трех ночи, когда Джону спится особенно сладко, снизу, из комнаты для гостей, звонко проливается мендельсоновский «Концерт для скрипки с оркестром» (но, слава Богу, без оркестра). О, некоторые классические композиции Джон уже узнает и среди ночи, даже едва проснувшись.

Он, страдая головокружением, спускается по лестнице.

Дверь в комнату приоткрыта, но свет не горит.

Джон стоит некоторое время, слушает. Мелодия торопливая, печальная и постоянно возвращается... возвращается к какому-то мучительному в себе моменту. Ходит по кругу, и ночью невыспавшегося Джона это начинает мучить сильнее больного зуба.

Возможно, он возненавидит Мендельсона.

— Джон?

У охотника голос хриплый, тихий, и Джон входит.

— Я, похоже, вас разбудил, — говорит Шерлок без всякого сожаления.

— Да.

— Тогда Вивальди.

Джон садится в кресло и слушает.

Почему-то скрипка поднимает в нем чувство глухой жалости ко всем одиноким этого мира. Ночью, в темноте, Джона одолевает и обуревает...

И Вивальди, и скрипка, и охотник Шерлок.

***

Утром седьмого дня Шерлок говорит:

— Думаю, я уже способен сесть за руль.

Джон с внезапным ужасом осознает, что дом опять будет пуст и молчалив. Что остается только прошлое, а будущего и нет вовсе.

— О. Хорошо. Конечно. Но, может, еще хотя бы пару дней? Если швы разойдутся...

— Бросьте! Я и так валялся в кровати непозволительно долго. Я почти уверен, что скорость моей реакции снизилась на семь или даже восемь процентов!

Джон мысленно сдается, но всё же пробует:

— Хотя бы день?

— Дело в Айове. Срочное.

— Понимаю.

До вечера Шерлок возится в гараже, о чем-то яростно спорит с миссис Хадсон. К пяти часам заявляется на кухню и говорит:

— Всё. Пора выезжать. Спасибо за...

Неловко переминается с ноги на ногу. Джон кивает.

Шерлок уходит.

Минуты через три деликатно фыркает мотор черного шевроле.

Джон неспешно дорезает лук, ссыпает в миску. Хорошо проминает фарш. Включает радио: передают снег. Опять.

Достает брикет готового теста.

Пожимает плечами, убирает тесто обратно в холодильник. Идет наверх, некоторое время просто сидит. Думает о дожде, мясном пироге и «Браунинге» пятьдесят шестого калибра. О своем стареньком форде, который иногда капризничает.

Рывком поднимается. В сумку кидает смену белья, теплый свитер, еще какие-то тряпки. Поверх осторожно умещает свой ноутбук.

Он еще может успеть.

***

И ночь. Бар мотеля «Пьяный гонщик». Неоновый свет, дешевое пойло, шум. Шерлоку мучительно плохо, только он не знает, отчего. Наверное, за эти дни он расклеился, размяк, сделался как моллюск — снаружи панцирь, изнутри мягкое слабое тельце.

Не хочется в номер, но шум давит на уши. Всё равно не заснет — знает. Слишком много сна всю последнюю неделю.

— Повтори, — кивает бармену.

Тот невозмутимо льет еще. К стойке притискивается еще кто-то, Шерлок старательно не смотрит. Не хочет видеть подробностей чужой потной жизни.

Этот кто-то дышит тяжело, будто после долгого бега. Отдышавшись, трогает Шерлока за локоть, вынуждая развернуться.

Сообщает:

— Ты просил напомнить тебе. Ты хотел что-то мне сказать. Тогда, ночью. Вот. Напоминаю.

Шерлок приглядывается. Видит: у доктора морщины расходятся от решительно поджатого рта, а куртка застегнута в спешке. Мятая — не менее трех часов за рулем. Ворот мокрый — некоторое время торчал под снегом. Барахлит «форд»?

— А, да, — соглашается. — Я хотел сказать, что вы, доктор, не боитесь войны. Вы боитесь того, что однажды она закончится.

Джон молча кивает.

Шерлок еще некоторое время думает и говорит:

— Мне кажется, ваши опасения напрасны. Работы на нас с вами всегда хватит.

запись создана: 03.12.2013 в 18:10

@темы: фанфик, Рейтинг: g, Жанр: фэнтези, иллюстрация

---

Внеконкурс: Если вы держите Шерлока за ногу...

[Ядовито-розовые ручные ромашки]

Автор:  Сашка Огеньская
Бета:  Cirtaly
Название работы: Если вы держите Шерлока за ногу...
Жанр: реалистическая проза
Тема работы: Если вы держите слона за заднюю ногу и он вырывается, то самое лучшее - отпустить его (А.Линкольн)
Тип работы: фанфик
Рейтинг: g
Размер: 500 слов
Категория работы: броманс
Тип: флафф, ангст
Персонажи: Шерлок, Джон
Дисклеймер: все права принадлежат всем тем, кому принадлежат.
Саммари: ВНЕКОНКУРС
Ссылка на скачивание файла

Читать?

Если вы держите Шерлока за ногу…
(Это, разумеется, выход ваших отношений на новый уровень, нужно очень хорошо это понимать)
… и он не вырывается, это означает…
(Продолжаем помнить про выход отношений на новый уровень, вдох-выдох)
… что вы висите, а под вами четыре этажа. И вы держитесь за чертову ногу чертова Шерлока, а у вас перед глазами (не считая носка начищенного ботинка) маячит вся ваша предыдущая жизнь, секунда за секундой.
Нет, это не похоже на кино про вашу никчемную жизнь (это было бы весьма скверное кино). Просто вы не сумеете висеть так вечно, и Шерлок не сумеет.

***
Утром Шерлок выпил кофе.
Джон чувствовал послепятничное похмелье ломкой болью в затылке и звоном в ушах. Шерлок оторвался разок от газеты, кинул на соседа оценивающий взгляд.
Джон даже знал, что именно видит Шерлок (не нужно быть гением дедукции): опухшую небритую физиономию, исполненную невыразимой экзистенциально-похмельной тоски. Но тот, к счастью, еще помнил, что у доктора Уотсона бывали плохие дни, поэтому от комментариев воздержался.
Уже поднимаясь из-за стола, полувопросительно и осторожно сказал:
- Сегодня небольшое дело... Возможно, придется побегать…
Джон промычал обещание быть бодрым, как огурчик, буквально через пятнадцать минут.
Как показало ближайшее будущее, побегать действительно пришлось.

***
Смысла надеяться на что-то, откровенно говоря, нет никакого. Висеть вечно не может вообще никто.
(Особенно, если вы висите, ощущая себя мешком с дерьмом, а пальцы медленно наполняются онемением).
- Держись, Джон, - кричит Шерлок (ему, как видно, отказала логика), а его начищенный ботинок вот-вот окончательно сползет с пятки. Пятка у Холмса грязная.
И тогда вы внезапно понимаете, что не только сами помрете буквально через минуту, но и утащите с собой друга, если не разожмёте пальцы.
(А они окончательно потеряли всякую чувствительность, зато в плече разливается горячая, злая боль).
Если вы держите Шерлока за ногу, то лучше, наверное, опустить...

***
Это было нечто огромное, дикое и злое.
Голем, пояснил Лестрейд, убивает голыми руками. Ломает жертвам шеи или душит их. Поговаривают, любит глядеть в глаза умирающим. Тот еще садист. Но неуловимый, будто сквозь землю проваливается. Хотя с его-то ростом - скрыться в толпе? Затеряться в супермаркете?
Шерлок выглядел страшно довольным. А Джон изображал вменяемость.
Ровно до тех пор, пока они втроем - Шерлок, Голем и, собственно, Джон - не оказались на крыше Бартса. Шерлок, который ничего не боится, сказал что-то этому чудовищу тихонько. И тот натурально озверел.

***
И тогда, осознав, вы зажмуриваетесь…
(И перестаете видеть носок начищенного ботинка)
… выдыхаете, а перед глазами, даже закрытыми, всё маячит и маячит предыдущая жизнь во всех подробностях…
- Держись, Джон, - хрипит детектив.
(И всё тяжелее выносить боль в плече)
… и вы всё-таки решаетесь. Но пальцы никак не разжимаются. Не разжимаются. Шерлок должен жить...
(У Шерлока брюки за триста фунтов, ткань хорошая, крепкая, но скользит)
И, наконец, вам страшно. Но пальцы разжимаются.
И вы…

***
- Чёрт, Майкрофт! Ты не мог подехать еще позже?! Проклятье! Да держите же его! Джон!
Надо же, успели…
В пальцах всё еще онемение. Но под ногами нет больше пустоты в четыре этажа. Вы сидите на крыше и не верите...
Не удивляйтесь спасению. Радуйтесь. Кино про Шерлока Холмса куда интересней, но и ваше собственное стоило бы досмотреть до конца. И… вам есть что сказать Шерлоку? Наверно, в чём-нибудь признаться?

@темы: фанфик, Рейтинг: g, Жанр: реалистическая проза, внеконкурс

---

Аналитический сборник: От Айовы до Небраски

[Ядовито-розовые ручные ромашки]

Автор: заводной сверчок
Бета:  Сашка Огеньская,  Cirtaly
Название работы: От Айовы до Небраски
Жанр: реалистическая проза
Тема работы: Когда все остальное потеряно, все же остается еще будущее (К. Боуви)
Тип работы: аналитический сборник к фанфику "Дороги, дома, машины"
Рейтинг: g
Размер: 500 слов
Категория работы: аналитика
Тип: аналитика
Дисклеймер: по материалам открытых интернет-источников
Саммари: сборник, дающий некоторое представление о местности, в которой происходит действие фанфика "Дороги, дома, машины"
Ссылка на скачивание или онлайн-просмотр полного текста работы
Пояснение: так как нет возможности выкладки текста сборника непосредственно на Дневниках без сохранения оформления (за что команда приносит глубочайшие извинения), даем ссылку на скачивание файла в формате .pdf
Там красиво, правда

@темы: Рейтинг: g, аналитический сборник, Жанр: реалистическая проза

---

До начала выкладки работ осталось...

[Странные истории Шерлока Холмса]

Остались часы и минуты до официального начала Феста "Странные истории Шерлока Холмса"!
Читатели и зрители замерли в ожидании...
Участники наводят лоск на работы...
У организаторов слегка нервный вид...

Ну, почти дождались?

 <div align="center"><b>Фест "Странные истории Шерлока Холмса" спешит сообщить о начале выкладки работ 3 декабря 2013 года!</b></div>
<a href="http://sr-story-shh.diary.ru/"><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/1/8/0/3180727/79526257.jpg"></a>

@темы: организационное

---

Обзоры и отзывы

[Странные истории Шерлока Холмса]

Есть что сказать командам, авторам, артерам и аналитикам персонально или в целом?
Хотели бы поделиться ссылкой на свой обзор работ Фиалочного Феста?
Накипело, восхитило, потребовало выплеснуть эмоции?
Добро пожаловать!

@темы: отзывы, Рейтинг: g

---

Тотализатор

[Странные истории Шерлока Холмса]

Желаете приоткрыть тёмную авторскую личину? Сдернуть маску анонимности артера? Математически точно вычислить аналитика?
Пронзить всех и вся?
Вам сюда!

Список участников Феста

Estimada, Мгновения счастья, Bosaya maya, Catold, talu-la, Трехглазый ворон, AlberKate, мисси, Angeria, Poco a poco, La haine, Мадоши, Сашка Огеньская, сладкий иисус, solnza@net, fairy, samson.o, Estella_Morales, Нода, заводной_сверчок, qazanostra, Kyyhky, Alizeya, Грифель 7В, Тайлин, Thymus, ladunya14, What can i do, T*Jul, _серый_волк_ , Гэллин, канарейка_желтая, dark_seven, Aquamarine_S

Пронзайте и получите титул Самого Пронзительного Читателя Феста!

@темы: Рейтинг: g, тотализатор

---

До начала выкладок текстов осталась неделя!

[Странные истории Шерлока Холмса]

Администрация Феста напоминает, что до начала выкладок текстов осталась всего неделя!
Надеемся, что участники уже на низком старте, а внештатных ситуаций в командах не наблюдается.

@темы: напоминательное

---

Коллаж: Не волнуйтесь, миссис Хадсон!

[Странные истории Шерлока Холмса]

Автор: Колодец историй
Название работы: Не волнуйтесь, миссис Хадсон!
Тип работы: коллаж
Рейтинг: G
Жанр: романтика
Персонаж: Миссис Хадсон
Дисклеймер: нам ничего не принадлежит, кроме историй
Саммари: Миссис Хадсон волнуется за мальчиков. В своих мыслях и молитвах она каждый день просит Джона присмотреть за Шерлоком

---

[Колодец историй]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

С днём рождения, миссис Хадсон!

[Thousand roads]

Автор:  ladunya14
Название работы: Хранительница Чжу Няо.
Жанр: кроссовер.
Тип работы: арт (цифровая живопись).
Рейтинг: g
Категория работы: джен.
Тип: экшн.
Персонажи/пейринги: миссис Хадсон.
Дисклеймер: персонаж принадлежит АКД и ВВС, нам принадлежит наше восхищение и любовь.
Саммари: в древнекитайской мифологии прекрасная птица Чжу Няо (один из четырёх духов-хранителей) покровительствует учёным и полководцам. Скорее рухнет мир, чем Хранительница оставит без защиты своих подопечных. У Чжу Няо много лиц, надо лишь уметь не только смотреть, но и видеть.
Примечание: арт нарисован командой Thousand roads специально для Фиалочного феста.

(по клику большой размер)

@темы: поздравительное, кроссовер, Рейтинг: g, иллюстрация

---

Миссис Хадсон, с днем рождения!

[Ядовито-розовые ручные ромашки]

Автор:  Сашка Огеньская при деятельной поддержке  Мадоши
Название работы: С днем рождения, миссис Хадсон!
Тип работы: демотиваторы
Рейтинг: g
Жанр: юмор
Персонаж: миссис Хадсон
Дисклеймер: отказываемся от всех прав на эту прекрасную леди

смотреть еще

Серия "Не огорчайте миссис Хадсон"

@темы: поздравительное, Рейтинг: g

---

Миссис Хадсон, с днем рождения!

[Странные истории Шерлока Холмса]

7 ноября 1901 года родилась Рина Зеленая - любимая миссис Хадсон всего Советского Союза.

“Исчезни, не всякая пустота прозрачна!”, — отбривала любого недруга пигалица-гимназистка с тощими косицами и смешной фамилией Зеленая. В классе ее побаивались и считали злючкой. Она и благодарила не без насмешки: “Тронута, двинута, перевернута, опрокинута”. Даже учителя предпочитали не связываться с язвительной Катей! К примеру, презирала Зеленая занятия рукоделием, и ей позволялось читать девочкам вслух, пока те шили. “Я никогда не прикасалась к наперстку”, — гордилась Екатерина. Между прочим, одевалась она хуже всех, но даже это считалось проявлением гордого высокомерия.

И вот однажды она — с еще не отросшим после болезни бобриком — идет по улице и видит объявление о наборе в театральную школу. Изумляется: разве актеров учат?! Но, за неимением других идей, как прокормиться, решила податься туда. И дело пошло! Однажды на афише не уместилось ее полное имя: “Екатерина Зеленая”. Пришлось сократить до “Рины”. В этом новом имени было что-то необычное, праздничное, и даже балаганное! Зеленой это подходило. Она не стремилась играть на сцене Ибсена или Чехова — зато пела, танцевала и пародировала, переодеваясь по пять раз за вечер — то в сарафан на кринолине, то в черные бархатные трусики со страусиными перьями — к пародийному костюму “стриптизерши” прилагался еще и надувной бюст.

…Двадцатые годы, НЭП, жизнь в Москве сумасшедшая! Рина то принесет домой в качестве гонорара полбуханки черного хлеба, а то какую-нибудь стерлядь в белом вине под соусом кумберленд. Денежных гонораров в кабаре “Нерыдай”, где Зеленая работала по ночам, не платили. Конферансье объявлял ее выступление так: “Актриса речи, рассказчица, мимистка, танцовщица с иронически лукавой улыбкой и мгновенной реакцией на окружающее. Если вы скажете мне, что это Рина Зеленая, я не буду возражать!”.

А потом в ее жизни случилось кино. Сначала — “Путевка в жизнь”, следом — “Подкидыш”. Сценарий последнего сочиняла сама Зеленая вместе с Агнией Барто. Кстати, это у Барто была тараторка-домработница, с которой Рина скопировала свою героиню (“Хорошенькое дело! Хватились — пианины нету!”, — цитировала вся страна). С тех пор дамы в парикмахерских стали просить подстричь их “Под Зеленую” — это ли не высшее доказательство популярности?
Но даже после такого успеха ее поразительно мало приглашали в кино. Рина все мечтала сняться с Любовью Орловой, просила Александрова, а тот отговаривался: я-то, мол, с удовольствием, да в сценарии подходящих женских ролей нет. “Тогда дайте мужскую!”, — требовала Зеленая. “Мне говорили “Рина, Рина”, а снимали других, — вспоминала она. — Наверное, надо было выйти замуж за кинорежиссера, но мне это не приходило в голову. Да и им, наверное. Никита Михалков перед Домом кино однажды упал на колени: “Рина, ты моя любимая актриса”. Я сказала: “Так дай мне роль, какую-нибудь самую плохую”. Но он только поклялся в вечной любви, поцеловал. И так всю жизнь. А я страдала, как голодный человек”.

Пока был жив ее любимый муж, она своих лет не чувствовала. Теперь же обнаружила, что превратилась в старуху. “Когда мне выдали новый паспорт, я посмотрела и не поверила глазам — там оказалось гораздо больше лет, чем я думала. Вообще неприятно жить в конце века. Едешь на дачу в электричке рядом с молодыми, слушаешь их и хочется закричать: “Возьмите меня с собой”. Но я знаю, что мое место здесь, в 20 веке, где все мне дорого, где все мои друзья. У нас было много хорошего”.

“Никто не знал, что с Риной происходит, какие гадости или болезни, — говорил Гердт. — О них знала только она сама и не отвлекала человечество на свои проблемы”. Поразительно легкий характер! Она даже находила в себе силы по-прежнему шутить. “Если у вас бессонница, считаете до четырех. Можно до половины пятого”. “Мне пора называться не Риной, а Руиной Васильевной”.

Теперь она много болела, а однажды дело дошло даже до комы. Из-за болезни костей Рина стала заметно ниже ростом, и страшно стеснялась этого. И все же снялась еще в трех фильмах. В том числе в знаменитой своей роли Тортиллы (“Человеческих ролей не дают, буду играть черепаху!”, — записала она в дневнике), и миссис Хадсон в “Приключениях Шерлока Холмса”. По поводу последней серии, снимавшейся в 1986 году, Зеленая шутила, что в первый раз сподобилась сыграть мебель…
Одним из последних ее появлений на публике был творческий вечер Марии Мироновой. Хозяйка вечера, стоя у микрофона, хвасталась былыми любовными победами, а Рина — дряхлая, безучастная — сидела рядом на стуле и дремала. Только однажды, когда подруга пустилась в какие-то совсем уж неправдоподобные воспоминания, приговаривая: “Вот Рина не даст соврать”, Зеленая встрепенулась: “Ну почему же… Врите на здоровье!”.

Последние полтора года Рина Васильевна прожила в Матвеевском, в Доме творчества киноактеров. После ее смерти писали, будто она закончила свои дни в доме престарелых, потому что была одинокой. Это не так — до последнего дня Зеленая была окружена любящей и благодарной родней. Просто в Москве она задыхалась, да и обременять никого не хотела. “Единственное, что я теперь могу для них сделать — это не быть дома”.

Ей отчего-то очень долго не давали звания народной артистки СССР. Рина Васильевна шутила: “Если и дадут, то за пять минут до смерти”. Так и получилось. Утром 1 апреля 1991 года соответствующий указ был подписан, а в три часа дня народной артистки СССР Рины Зеленой не стало. По разным подсчетам ей было тогда то ли восемьдесят девять, то ли девяносто, то ли девяносто шесть лет. Просто в разное время она называла разные даты своего рождения. На вопросы отмахивалась: “Я вообще люблю приврать! Уже и сама забыла, что в моей биографии правда, а что придумано ради красного словца”. Как бы там ни было, кое в чем она точно не привирала: свою долгую жизнь она прожила на зависть счастливо.

Из статьи Ирины Лыковой «Рина Зелёная: «Со своим мужем я была счастлива каждый день».

Нашу дорогую, любимую миссис Хадсон - с днем рождения!

Замечательный коллаж любезно предоставлен командой "Колодец историй"
Текст биографической справки и фото Рины Зеленой в образе миссис Хадсон отыскала для поздравления команда "Ядовито-розовые ручные ромашки"
В течение дня остальные команды могут свободно выкладывать от командных логинов свои поздравления миссис Хадсон!
*с тегом "поздравительное"*

@темы: поздравительное

---

График выкладки

[Странные истории Шерлока Холмса]

Аналитические сборники выкладываются одновременно с текстами, которым они посвящены. Если один аналитический сборник привязан к нескольким текстам, он выкладывается совместно с первым из выложенных текстов, при публикации остальных текстов на него дается ссылка.
В установленный день указанные группы выкладывают тексты по темам, указанным в графике.
В случае написания дополнительных, ранее не заявленных текстов группа выкладывает их в те дни, в которые выкладываются основные работы по заявленным темам. Предварительное согласование с Администрацией Феста обязательно.
Иллюстрации выкладываются одновременно с текстами и аналитическими сборниками.
18 декабря проводится "Парад иллюстраций" - все иллюстрации собираются Администрацией Феста в единый пост.

3 декабря
Тема: Когда всё остальное потеряно, всё же остается еще…"
1. Ядовито-розовые ручные ромашки

4 декабря

Тема:"Если однажды ты не захочешь никого слышать…"
1. Элементарно, Шерлок! Это Фиалки.



5 декабря
Тема: Когда всё остальное потеряно, всё же остается еще…"
1. Колодец историй.

6 декабря
Тема:"Если однажды ты не захочешь никого слышать…"
2. Thousand roads.


7 декабря
Тема: "Если мы перестанем делать глупости…"
1. Ядовито-розовые ручные ромашки.


8 декабря
Тема "Ведь все взрослые сначала были детьми…"
1. Ядовито-розовые ручные ромашки.

9 декабря
Тема: "Но ведь не может быть так, чтобы среди тысячи дорог…"
1. Thousand roads.

10 декабря
Тема: "Если ты любишь что-то - отпусти..."
1. Колодец историй.

11 декабря
Тема: "В будущее мы входим, оглядываясь на прошлое".
1. Колодец историй

12 декабря
Тема: "В будущее мы входим, оглядываясь..."
2. Элементарно, Шерлок! Это Фиалки

13 декабря
Тема: "Никаких объяснений. Они слишком отдают пошлостью…"
1. Элементарно, Шерлок! Это Фиалки.


14 декабря
Тема: "Человек уезжает, и это может оказаться непоправимым…"
1. Колодец историй.

15 декабря
Тема: "Человек уезжает, и это может оказаться непоправимым…"
3. Трубка, скрипка, два ствола.

16 декабря
Тема: "А бывают минуты, за которые можно отдать месяцы и годы!"
1. Трубка, скрипка, два ствола.

17 декабря
Тема: "Нет никаких ключей от счастья…"
1. Ядовито-розовые ручные ромашки.

18 декабря
Парад иллюстраций.
Вольное творчество команд.

19 декабря
Открытие голосования на "Приз зрительских симпатий" по номинациям: "Самый запоминающийся текст", "Самая запоминающаяся иллюстрация", "Самый запоминающийся аналитический сборник".
Команды начинают обмениваться отзывами.

25 декабря
Подведение итогов голосований.
Деанон команд.

P.S. Просьба проверить, все ли заявленные темы вошли в список.

---

Регистрация команд

[Странные истории Шерлока Холмса]

Тема для регистрации названий, жанров и тем работ команд.
Сообщение выкладывается от командного логина.
Срок регистрации - по 18 октября 2013 года включительно!

<b>Название команды:</b>
<b>Предполагаемое количество текстов от команды:</b>
<b>Жанр/Жанры:</b>
<b>Тема/Темы:</b>

Команда №1
Название команды: Колодец историй
Предполагаемое количество текстов от команды:
Жанры: научная фантастика, мистика.
Тема/Темы: 4. Когда все остальное потеряно, все же остается еще будущее (К. Боуви).
12. Если ты любишь что-то — отпусти. Если оно твое — оно вернется (Г.Г.Маркес).
13. В будущее мы входим, оглядываясь на прошлое (П.Валери)
18.Человек уезжает, и это может оказаться непоправимым. Хлопает дверью, и это тоже бывает непоправимо. Любое предательство непоправимо. Подлость непоправима. Вероломство непоправимо. Нет, это все пустой разговор. По-настоящему непоправима только смерть (Э. Хэмингуэй).

Команда №2
Название команды: Элементарно, Шерлок! Это Фиалки
Предполагаемое количество текстов от команды: 3
Жанр: магический реализм, реалистическая проза.
Тема/Темы:
Если однажды ты не захочешь никого слышать, позвони мне — я обещаю молчать (Г.Г. Маркес).
В будущее мы входим, оглядываясь на прошлое (П.Валери)
Никаких объяснений. Они слишком отдают пошлостью. Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки (Э.М.Ремарк).

Команда №3

Название команды: Thousand roads
Предполагаемое количество текстов от команды: 2
Жанр/Жанры: научная фантастика
Тема/Темы:
"Но ведь не может быть так, чтобы среди тысячи дорог не нашлось верной!" (А. и Б. Стругацкие)
Тема: Если однажды ты не захочешь никого слышать, позвони мне — я обещаю молчать (Г.Г. Маркес).

Команда № 4
Название команды: Ядовито-розовые ручные ромашки
Предполагаемое количество текстов от команды:4
Жанр/Жанры:реалистическая проза, научная фантастика, магически реализм, фэнтези
Тема/Темы:
4. Когда все остальное потеряно, все же остается еще будущее (К. Боуви).
5. Если мы перестанем делать глупости — значит, мы состарились (Э.М. Ремарк).
6. Ведь все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит (А. де Сент-Экзюпери).
20. Нет никаких ключей от счастья. Дверь всегда открыта (мать Тереза).

Команда №5
Название команды: Трубка, скрипка, два ствола
Предполагаемое количество текстов от команды: 3
Жанр/Жанры: научная фантастика, магический реализм
Тема/Темы:
1. Если вы держите слона за заднюю ногу и он вырывается, то самое лучшее - отпустить его (А.Линкольн).
18.Человек уезжает, и это может оказаться непоправимым. Хлопает дверью, и это тоже бывает непоправимо. Любое предательство непоправимо. Подлость непоправима. Вероломство непоправимо. Нет, это все пустой разговор. По-настоящему непоправима только смерть (Э. Хэмингуэй).
19. А бывают минуты, за которые можно отдать месяцы и годы! (А.П. Чехов).

Команда № 6
Название команды: Pancу Baker Sт.
Предполагаемое количество текстов от команды:3
Жанр/Жанры: историческая проза, реалистическая проза, магически реализм
Тема/Темы:
1. Если вы держите слона за заднюю ногу и он вырывается, то самое лучшее - отпустить его (А.Линкольн) Когда все остальное потеряно, все же остается еще будущее (К. Боуви).
5. Если мы перестанем делать глупости — значит, мы состарились (Э.М. Ремарк).
18.Человек уезжает, и это может оказаться непоправимым. Хлопает дверью, и это тоже бывает непоправимо. Любое предательство непоправимо. Подлость непоправима. Вероломство непоправимо. Нет, это все пустой разговор. По-настоящему непоправима только смерть (Э. Хэмингуэй).

запись создана: 29.09.2013 в 21:41

@темы: Правила, Регистрация названий команд

---

Вопрос участникам

[Странные истории Шерлока Холмса]

Уважаемые участники, по ходу начала работы команд у администрации возник вопрос:
не нужно ли вам, уважаемые команды, создать специальные сообщества для работы команд?
Это будут пустые сообщества, которые команды затем сами оформят и переименуют по собственному вкусу, и в которых можно будет общаться, обсуждать внутрикомандную работу и т.д.
Так как, создаем, или сами?

П.С. Те, кто нажимает кнопку "Да", отпишитесь в личку, пожалуйста, облегчите работу организатора! Сообщества созданы, возьмите от них ключи!

Вопрос: Создаем?

1. Да		9	(40.91%)
2. Нет, мы уже сами справились		13	(59.09%)
Всего:		22

@темы: организационное

---

[Странные истории Шерлока Холмса]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра