Автор: Сашка Огеньская
Бета: Мадоши, Кама Бякова
Артер: Kyyhky
Название работы: Сотая миля
Жанр: фэнтези
Тема работы: Ведь все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит (А. де Сент-Экзюпери).
Тип работы: фанфик
Рейтинг: g / pg
Размер: 12,5 тыс. слов
Категория работы: долгая дорога к бромансу с возможным выходом на пре-слэш
Тип: ангст, кейс-фик
Персонажи/пейринги: Шерлок, Джон, Майкрофт, Антея и вся прочая компания
Дисклеймер: отказываемся от всего, что нам не принадлежит, и заявляем, что чисты перед партией и фандомом.
Саммари: Второй рассказ серии — продолжение рассказа «Дороги, дома, машины». Возможен и третий текст, но, скорее всего, уже за пределами феста.
Ссылка на скачивание полного текста работы
Подробности о нечисти, упоминаемой в тексте, здесь.
Читать?Пятнадцатая миля
Через Омаху проскочили быстро: задели по касательной, по восьмидесятке, быстро перекусили в придорожной забегаловке, а Джон сделал два звонка с телефона-автомата. Но к парку озера Анита замедлились.
Произошло вот что: Шерлок засомневался. У него никогда, ни разу, не было напарника. Он не охотился даже с братом, даже в самом начале, хотя многие так начинают — с отцами, с братьями, иногда с матерями.
Резко притормозив у обочины, Шерлок обернулся и честно признался:
— У меня плохо получается ладить с людьми. С нечистью гораздо лучше.
Джон Уотсон моргнул: Шерлок видел его лицо близко, видел, как сомкнулись и разомкнулись ресницы, как в зрачках мелькнуло непонимание, и как на самом их дне отразился темнеющий вечер.
Вероятно, не найдя, что ответить, Уотсон промолчал.
— У меня никогда не было напарника. Если не считать миссис Хадсон. Но она, строго говоря…
— Нечисть, — кивнул Уотсон, но больше ничего не добавил. Миссис Хадсон лежала тихо в своем багажнике, но — мало ли?
— Нечисть, — повторил Шерлок. — Если ты не вполне уверен в своем решении, то сейчас самое время повернуть назад.
— Это такой вежливый способ предложить мне отвалить?
— Я привык молчать неделями. Частенько ночую в машине. Играю на скрипке в моменты, которые многие находят неподходящими.
Уотсон устало потер лоб ладонью.
— Твои друзья, девушки, брат… наверняка с ними-то ты ладишь. К тому же и я — не сахар.
— У меня нет девушки. С братом мы не ладим. Я действительно мало общаюсь с людьми. Работа мне брат, друг и любовница.
— О.
— Так что, если…
— Езжай. Может, мы еще успеем найти какой-нибудь мотель до темноты. Хочется выспаться на кровати.
Шерлок начал свой внутренний отсчет общих с Джоном миль.
Обычно люди ломаются на десятой. Майкрофт выдерживает миль тридцать зараз. Молли согласна на тысячу, две, три — сколько угодно — совместных миль. И даже еще больше, но не готов сам Шерлок.
Возможно, что-то получилось бы с Лестрейдом, он не такой тупица, как прочие. Но этот его довесок в виде вечных гринхорнов Донован и Андерсона портит всё.
Шерлок начал отсчёт. У него свои, особенные мили. И он не особо надеется.
***
У Майка маленький трейлер, белый — самый обычный, каких по Америке катаются тысячи и тысячи. Шесть колёс, черная полоса с надписью «Дорожная лига штата Небраска», и видно, что трейлер уже в приличном возрасте.
Сам Майк выглядит тоже совершенно обычно: мужчина глубоко за тридцать, рыжеватый, несколько грузный, улыбчивый. Наверно, коммивояжёр — выходя из трейлера по утрам, всегда бывает в костюме и при галстуке, и постоянно переезжает с места на место. Правда, неизвестно, чем именно он торгует. У него очаровательная, но молчаливая жена, которая смотрит на вас, как на пустое место. Детей, кажется, нет.
В общем, пара в подержанном белом трейлере не привлекает особого внимания и быстро стирается из памяти.
Майк вздыхает: всё не так. Внешность обманчива, его полное имя — Майкрофт Эдуард Холмс (и сокращений он не любит), Антея ему не жена (и даже не любовница, что в данном случае — к счастью), а трейлер не так прост. Откровенно говоря, трейлер — чудо техники, инженерии, человеческого интеллекта, и прочее, прочее. Мощности «бортовых» компьютеров хватает, чтобы взломать внутреннюю сеть Пентагона, а прочности стен было бы достаточно, чтобы пережить маленький Апокалипсис.
Майкрофту нет нужды взламывать сеть Пентагона, и он очень надеется, что Апокалипсиса всё же не случится. Он слишком привязан к своей спокойной, размеренной жизни и терпеть не может полевую работу. По вечерам он читает «The New York Times» и «New York Post», пьет чай и курит. Довольно много курит, пора избавляться от этой привычки. Антея терпеть не может запах табака, и курить приходится на улице. Просыпается он обычно рано, часов в пять, даже если засыпает в четыре — его работа не терпит отлагательств.
Таким образом, у Майкрофта есть трейлер, работа, размеренная удобная жизнь, Антея...
Да, еще пара слов об Антее. Её настоящее, данное при рождении имя — Евангелина Агнесса Смит, но об этом Майкрофт узнал самостоятельно, случайно, из базы данных родильного отделения одной из клиник Северной Дакоты; когда Майкрофт познакомился с этой темноглазой нелюдимой девушкой, её звали Анитой. В базе данных актов записи гражданского состояния имеется двадцать упоминаний о перемене имени — впервые она сменила его в восемнадцать. Сначала она меняла имена дважды и трижды в год. С нынешним — Антея Наташа Уилсон — живет уже семнадцать месяцев. У Майкрофта имеется слабая надежда, что уж теперь-то она успокоится. Но — слабая.
И еще одно — Антея произносит от силы десяток слов в день. Не смотрит людям в глаза. Не терпит внеплановости. На завтрак ест кукурузные хлопья Kellogg's, либо не ест вообще. С ней непросто, но Майкрофт привык. После семи лет совместного проживания привыкаешь ко всему. И, черт побери, когда в позапрошлом году она подцепила грипп с осложнениями, он готов был рехнуться — Антея (тогда Лиза) едва не умерла. Еще раз — они не спят вместе. У Антеи своя койка, у Майкрофта — своя. Хотя Антея и разгуливает по трейлеру в белье.
И, кстати, у Майкрофта есть младший брат. С ним, пожалуй, даже сложней, хотя Шерлок имеет привычку исчезать надолго и надежно. Исчезать, внезапно объявляться (чаще всего — с повреждениями разной степени тяжести), требовать чего-то срочного, хамить, снова исчезать. У Шерлока нет друзей, нет любовников, и некому прикрыть его спину.
Майкрофт частенько видит один и тот же кошмар: темное нечто хватает Шерлока, бьет о стену, волочит куда-то. Кровь, мертвые глаза, синие губы. Майкрофт мог бы взломать внутреннюю сеть Пентагона, но он не может защитить Шерлока. Когда бессилие захлестывает, Майкрофт пьет виски — Антея не одобряет и этого.
Так и живут.
А с утра тринадцатого приходит смс от Лестрейда: «Полная чертовщина. Тут уйма эктоплазмы! Цистерны! Будто врата Ада вот-вот откроются! А находятся дети. Малышня трёх-четырех лет. Самые обычные».
***
Мотель называется «Танцующая корова», и в этом нет ничего странного: Шерлоку доводилось ночевать в «Синих дятлах» (два раза), «Пьяных лисицах» (трижды), «Ухмыляющихся енотах» (раз пять).
Номер с двумя кроватями обходится в двадцать долларов. Белье влажное, в душевой не слишком чисто — Шерлоку противно по привычке, и по привычке же он тут же отбрасывает брезгливость.
Он разок выглядывает во двор — покурить и перекинуться парой слов с миссис Хадсон. Выходит, конечно, дольше.
— Джон Уотсон — хороший парень, — говорит миссис. — И тебе он нравится.
— Очевидно.
— Ты очень хотел бы, чтобы он остался. Или хотя бы задержался подольше.
— Он уйдет. Через неделю или две. Может, останется в деле. Будет хорошо, если его подхватит кто-то вроде Стэмфорда. По крайней мере, научит не подставляться по глупости.
— Ты просто боишься. Когда ты последний раз общался с кем-то по-человечески? Для сведения: разговоры с черепом, Шерлок, к этой категории общения не относятся.
Сигарета закончилась, а вторую Шерлок не прикуривает. Уходит в номер.
Еще день пути, а там завертится. Ноющая боль расплывается от рёбер. В комнате глупые шторы — зеленые, а на них — розовые с крыльями коровы.
Уотсон уходит чистить зубы: слышится звук льющейся воды. Шерлок садится на свою койку, обессилено сложив руки на коленях.
Шум в душевой становится громче — вода громыхает о поддон кабинки минуты три. Затем Уотсон выходит, натягивая свитер, кивает:
— Не хочешь смыть грязь? Только не очень горячей водой, и не слишком увлекаясь, ок?
— Ок, — соглашается Шерлок.
— Потом я посмотрю твои ребра.
Вода солоноватая.
После душа Шерлок послушно подставляет ребра под осмотр. Джон меняет повязку весьма ловко.
— У меня это всегда плохо получается, — говорит Шерлок, чтобы не молчать.
Джон сосредоточенно клеит пластырь.
— Да, заметно. На лопатке у тебя хороший шов, а вот ухаживал ты за ним плохо. Беспокоит?
— Бывает.
— И на предплечье. Швы накладывал один и тот же человек? У тебя есть кто-то, к кому ты постоянно ездишь на штопку?
— Да, если оказываюсь поблизости. Иногда она приезжает сама.
Джон больше ничего не спрашивает, а Шерлок не знает, как и что рассказать ему про Молли. Потом всё же решает:
— Она больше по трупам, конечно. Но очень аккуратна. Если не дергаться.
— Патологоанатом. Конечно, — кивает Джон, но больше никак не комментирует полученную информацию.
За ночь Шерлок просыпается четыре раза, каждый раз хватаясь за пистолет под подушкой. В первый раз Джон говорит во сне «О, черт», второй и третий — «Придурки!», а в четвертый просто переворачивается с боку на бок и невнятно хмыкает. Шерлок ненадолго задумывается над тем, насколько быстро сумеет привыкнуть к такому соседству. Очень неприятно не высыпаться именно тогда, когда есть время и возможность поспать. Не то чтобы Шерлок так уж любил это занятие, но для нормального функционирования организма и правильного выполнения работы сон необходим.
Перед тем, как вновь заснуть, Шерлок думает, что прошедшие десяток дней можно считать… скажем, миль за пятнадцать.
Двадцатая
В это же время Лестрейд (мужчина сильно к сорока, уже седоватый у висков и вечно усталый) расхаживал по номеру мотеля, чуть более приличного, чем тот, в котором спал Шерлок. Тут, по крайней мере, не было отвратительных занавесок (Грег не видал тех, которые с крылатыми коровами, и не мог оценить прелести своего положения).
— Итак, мы имеем эктоплазму…
— Уже не имеем. Истаяла, — меланхолично поправила Салли, надкусывая гамбургер. — Последняя лужа пропала два часа назад.
Поежилась, поплотнее запахнулась в куртку. Смуглое лицо будто бы осунулось за последние дни — видимо, с недосыпу.
— Эктоплазму, — с нажимом повторил Грег. — А потом — детей. Нигде не зарегистрированных детей, не помнящих своих имен. Детей, которых не объявляли в розыск. Которых нет, и не было ни в одной базе данных.
— Они могут быть гражданами других государств, — заметил Андерсон.
— Могут. Но маловероятно. Слишком хорошее знание языка и… вообще. Они американцы. Я это чувствую. И потом — эта дикая аномалия. Похожи на подкидышей, но…
— Так может, не наш отдел? — Салли закончила с гамбургером и устало откинулась на спинку кресла. — Подумаешь, малышня… ЭМП рядом с ними не зашкаливает.
— Наш. Это я тоже чувствую. Шерлок будет уже завтра вечером.
— Псих? Опять?
— Если эта фигня прорвется, то сами мы не справимся. Наша задача — попытаться удержать ситуацию хотя бы в нынешнюю ночь и завтрашний день.
— Он точно будет завтра? — уточнил Андерсон. Он тоже выглядел не особенно бодрым. Возможно, иногда думалось Грегу, этому парню следовало бы заняться кабинетной работой. Он не глуп и не слабак, но «поле» всегда требует чего-то большего. Какого-то рывка, какого-то преодоления. Пожалуй, Андерсону не хватает пыла, стремления прыгнуть выше головы...
— К вечеру. Или ночью. Я попросил Майкрофта направить его к нам дней пять назад, но у Шерлока были какие-то проблемы в Небраске.
— Опять закадрил с симпатичной нечистью? — подняла брови Салли.
Грег бросил на напарницу свирепый взгляд, но промолчал.
— Да ладно тебе, он держит в багажнике череп, — хмыкнул Андерсон. — И все ведь знают, что он трахал баргеста. Но, говорят, это лечится.
Если бы взглядом испепелять могли не только демоны, от Андерсона сейчас осталась бы только горстка пепла. Не очень большая.
***
Из мотеля выехали затемно. Воздух был свежим и хрустким, а на дороге лежал иней. В Небраске тоже наступила зима.
Шерлок достал из бардачка нечто коричневое, затянутое в кожу, похожее на коробку. Бросил на заднее сидение, Джону.
— Читай.
— Что это?
— Мой полевой дневник. Веду семь лет. Записываю все интересные случаи. Хочу, чтобы ты сегодня прочёл.
— Сегодня? Всё это? — Джон взвесил на руке пухлый том. Понял, что когда-то дневник был всего лишь школьной тетрадкой, а затем к нему начали подшивать листы. Пришивали и пришивали. После, наверное, для надежности, переплели шнуром, вставили в кожаную обложку. Листов в дневнике было около шестисот. Может, больше.
Из багажника донесся смешок.
— Шерлок опять позабыл, что не все вокруг такие же яйцеголовые.
— Он получил диплом хирурга, миссис Хадсон, — пожал плечами Шерлок. — Возможно, он поумнее многих, а? Ладно. Сколько успеешь. Странное дело под Сидар-Рапидс. Дикие всплески паранормальной активности, можно было бы предполагать вскрытие Печати. Только… Проверили тысячу раз, никаких последствий всплесков. Андерсон, конечно, мог облажаться, но потом перепроверял Лестрейд, так что... И смотреть, видимо, будет не на что. Зато появляются дети. Из ниоткуда.
— Дети?
— Да. Трех-пяти лет, объяснить ничего не могут. Не знают даже, где живут. И не спрашивай, у меня на этот счёт всего четыре идеи. Нет, пять с учетом самой невероятной. Никогда с подобным не сталкивался.
Джон кивнул. Открыл тетрадь.
Почерк у Шерлока оказался ровный, довольно красивый, но мелкий. Джон еще раз взвесил тетрадь.
***
Шерлок никогда не трахал баргеста — кое-кто неудачно пошутил, а остальные радостно подхватили. Он, откровенно говоря, вообще мало кого трахал. Но люди правы — у него специфические отношения с нечистью. И, да, прав Майкрофт. Тоже. Шерлок не умеет выбирать друзей.
Зато он умеет другие вещи. Например...
Слышать
Это невозможно не расслышать, думает Шерлок ночью. Тонкий, слабый звон. Странно, что его не замечают остальные, для этого же нужно быть глухими. Впрочем, не замечают — и ладно. Тонким, слабым звоном с едва заметным хрустальным эхом Шерлок не намерен в таком случае делиться. Он слушает его ночью в своей комнате, укрывшись одеялом с головой. Под толстым ватным одеялом звон должен затихать, но он делается громче. Половина первого ночи.
В школу к восьми.
К счастью, Шерлоку двенадцать, он абсолютно здоров и не слишком нуждается в полноценном девятичасовом сне (он так думает, исходя из оценки общего состояния своего организма). Поэтому он слушает, затаив дыхание. До тех пор, пока под одеялом не становится слишком душно. Тогда он выныривает за новым глотком воздуха.
Оно сидит на подоконнике. Оно маленькое, серебристое и хрупкое. Несомненно, звон исходит от него. Шерлок поворачивается поудобней, чтобы хорошенько его разглядеть. Оно его тоже разглядывает — большие темные глаза настороженно распахнуты, а маленький безгубый рот приоткрыт.
Взаимное разглядывание тянется с минуту. Потом Шерлок кивает:
— Ты не пытаешься меня убить. У тебя нет ни клыков, ни когтей. Ты не портишь вещи и не пробуешь выманить меня куда-нибудь. Я думаю, ты безобидное. Можешь войти.
Всё равно вокруг кровати рассыпан ровный соляной периметр, размышляет Шерлок, пока оно осторожно спрыгивает с подоконника на стол, а со стола неловко перебирается на стул. Нескладное, длинные конечности походят на обезьяньи — худые и длиннопалые. На нем что-то бесформенное, похожее на саван, грязно-бурое, кажется. Существо не походит ни на один из известных Шерлоку видов нечисти. Разумеется, остаются еще неизвестные, но Шерлок уверен — это эндемик. Очень редкий, возможно, единственный оставшийся представитель...
— Ты кто? — спрашивает Шерлок с любопытством.
Существо жмурится, на миг прикрывая глазищи. Рот стискивается в линию, а затем, неожиданно и неестественно ровно, существо говорит:
— Ты человек. Не взрослый, а малый. Я…
— Кто ты? — повторяет Шерлок, усаживаясь на кровати (и не забывая следить за тем, чтобы случайно не высунуться за пределы периметра).
— Вольный дух, — так же жмурясь, говорит существо.
Шерлок задумывается: действительно, про таких в книгах не написано. Он бы знал…
— Зачем ты пришёл? Ты голоден? Хочешь меня съесть?
— Нет. Мне скучать. Хочу дружбу.
***
Джон отрывался от тетради лишь изредка. Видел за окнами одно и то же — лес, сероватый и припорошенный снегом. Снова утыкался в тетрадь. Читая, хотел возопить: вы смеётесь? это — бывает?! а психушка по вам не плачет?
Не вопил, читал дальше.
Бывают такие вендиго — совершенно людоедски настроенные твари. Джон имел уже счастье видеть следы их настроенности на теле нового напарника. Так что в существовании вендиго сомневаться теперь было несколько неловко. Но вот, например, как может быть правдой это — нечто неопрятное, коричневое и в лохмотьях, безликое, пьющее чужие жизни? Джон знал, как вести себя в горах, как выжить в пустыне. Через год пребывания в Афганистане научился определять присутствие душманов в деревнях — по затравленным взглядам и общей неловкости. Стрелял из любого положения, спал с открытыми глазами, иногда умудрялся подскакивать по тревоге, не просыпаясь. Не любил крупные города — за шум, людность. И за пакостные наклонности некоторых молодчиков ночью подкатывать с ножами к мирным гражданским, возвращающимся домой в легком подпитии.
Но, в целом, мир Джон видел простым, понятным и логичным. В мире Джона штриги точно не обитали под кроватями, а в подвалах не заводились полтергейсты.
— Твой дневник, — вдруг осенило Джона странице на двухсотой (как раз с картинкой — довольно коряво вырисованная голая девица, которая оказалась не плодом эротической фантазии охотника, а некой Белой Дамой). — Значит, ты столкнулся с этими тварями лично? Со всеми и каждой?
— Да, — коротко ответил Шерлок, считая, наверное, тему исчерпанной.
— Это потому, что он на этой охоте двинутый, — ворчливо донеслось из багажника. — У него каждую неделю новое приключение…
— Миссис Хадсон.
— А, ладно… Вот окажется в моем положении, сообразит, что не только черепушку надо беречь и ценить, но и остальные части тела тоже.
К вечеру у Джона гудела голова, а еще его слегка подташнивало, поэтому ужинать в придорожном кафе с веселым названием «Дохлая ворона» он не стал, обошёлся бутылкой «Колы». Приметил, что и охотник излишним аппетитом не обременен.
— Ночью будет работа, — пожал плечами тот. — Предпочитаю быть налегке. Сытый желудок мешает думать и бегать. Возможно, придется облазить все местные больницы, кладбища и морги. Если не получится — прошерстить местные новостные сайты. Ни единой зацепки.
— Я и половины написанного не запомнил, — покаянно признался Джон. — Я сейчас, наверно, совсем бесполезен.
Шерлок поднял взгляд от стакана:
— Ты умеешь стрелять и штопать. Еще ты быстро соображаешь и не трус. На первое время хватит.
Джон вздохнул, ничуть не успокоенный.
Через три часа подъехали к Нетвилу.
***
Салли вздрогнула: неприятно побежали между лопатками мурашки — верный признак творящейся очень близкой непонятной хрени. Она так и сказала Грегу:
— Эй, эта хрень тут близко!
— Чувствуешь? — тот подошёл ближе, подвигал фонариком — луч заметался по стене какого-то гаража. Нащупал за пазухой пистолет. Сама Салли давно уже держала руку на фляжке святой воды.
— Да, оно близко.
Когда Салли случалось пребывать в дурном расположении духа, она начинала подозревать, что только из-за сверхъестественно тонкого нюха её в команде и держат. Рядом с ней не нужен никакой ЭМП — она точнее любого прибора. Кроме этих дней, ну, вы понимаете. В хорошем настроении Салли вспоминала, что весьма неплохо стреляет, а в прошлом году завалила демона, поэтому псих Шерлок своё мнение относительно её охотничьих качеств может запихнуть себе в задницу.
— Вон там!
Неимоверно быстро Грег оказался в темном углу между гаражами, выхватил пистолет и….
Тут же опустил. Нагнулся и мягко сказал:
— Вылезай, парень. Ну же. Ночь, холодно, к утру превратишься в ледышку.
«Парень», лет пяти на вид, был изрядно чумаз, заплакан и ничем не отличался от тех детишек, которых находят в Нетвиле уже вторую неделю.
Салли разочарованно поджала губы. Она ведь чувствовала! Чувствовала непонятную хрень! И — очередной пацан!
Она очень хотела выругаться, но при ребенке не решилась, а вместо этого сказала:
— Эй, Грег, слушай. Я тут подумала. Пятый пацан на неделе. Почему ни одной девчонки?
— Не знаю, — рассеянно отозвался напарник, набрасывая на найденыша собственную куртку. — Нужно отправить его в участок. И связаться с Андерсоном. Шерлок прислал сообщение. Будет через час.
Тут Салли всё же выругалась — тоскливо осознавая, что без Шерлока действительно не обойтись.
***
Из темноты в свете фар выступали асфальт дороги и столбы линии электропередач, а дальше, кажется, простирались ровные заснеженные поля до горизонта. Шерлок кивнул куда-то вбок.
— В таких местах довольно часто бродят всякие лесные твари. Когда вырубают леса, этим зверушкам некуда приткнуться. Иногда забираются в гаражи, сараи, редко — в подвалы. Обычно с людьми не контактируют, но иногда кормятся домашним скотом. В целом безвредны, но на манер крыс — если сильно прижать, могут и укусить.
Джон пялился в темноту, но ничего в ней не видел, кроме асфальта, столбов и намека на бескрайность.
— Если останется время, проедемся здесь после работы. Может, покажу тебе такую. Какую-нибудь полёвку.
— Их ты тоже истребляешь?
— Обычно нет. Они редко привлекают к себе внимание, обходятся испорченным молоком или таскают цыплят. Некоторым вообще нужны только темнота и теплый угол…
Джон кивнул — кажется, он теперь узнал, кто двадцать пять лет назад шуршал в его коробке с игрушками. Усмехнулся, потом посерьезнел:
— Как думаешь, они разумны? Я имею в виду, они же должны что-то соображать…
— Некоторые не умнее хомяка, другие — даже слишком разумны. И иногда невероятно болтливы.
Миссис Хадсон хихикнула.
***
Видеть
Видеть Шерлок тоже умеет. Поэтому, когда создание является вновь — через три ночи — Шерлок подмечает детали: оно очень хрупкое, почти прозрачное, но в этой прозрачности проступают какие-то силуэты, отблески. Оно с комфортом устраивается на спинках стульев, ловко перемахивает с подоконника на книжную полку, а с полки — на стол, что означает — привыкло жить на деревьях. Оно любопытно — сует нос в школьный рюкзак, пробует кока-колу, но морщится. Особого доверия к существу Шерлок не испытывает — в семьях охотников излишней доверчивостью не страдают. Но существо Шерлоку симпатично.
— Что ты обычно ешь?
Существо жалобно кряхтит:
— Не ем. Давно. Очень хочу.
— Чем ты питаешься? — повторяет вопрос Шерлок. Но теперь существо не понимает. — Ешь. Что ты обычно ешь? Кроликов, мышей? Может, сено? Или… тебе нужна кровь?
Существо морщится.
— Дураки. Люди. Испортили воду.
Так Шерлок узнает, что существу нужна обычная чистая вода, а та, что из реки, не годится уже давно — с тех пор, как «люди-дураки испортили».
У Шерлока в жизни начинается странный период — его клонит в сон на занятиях в школе, а опыты на кухонном столе почти не занимают. Он живет от ночи до ночи, когда приходит существо — Иу, девчонка. Она говорит и делает поразительные вещи.
***
Наконец Джон разглядел вывеску мотеля — та сияла ярким неоном и обещала некоторый, весьма условный, комфорт усталым путникам.
— Приехали, — объявил Шерлок воодушевленно. — Работа началась!
— Он сумасшедший, Джон, — заметила в это же время миссис Хадсон.
— Как ребра? Порядок или надо заново перетянуть? — одновременно поинтересовался Уотсон.
Из мотеля уже выскочили люди — двое мужчин и женщина. И Джон догадался, что они встречают именно Шерлока, раньше, чем охотник кивнул и махнул им рукой (без особой приветливости, впрочем).
Тихо пояснил:
— Андерсон идиот, у Донован врожденное чутье, но охотница из нее… А вот тот, Лестрейд, — ничего, толковый мужик. Не гений, но сойдет.
Выбравшись из автомобиля, сказал:
— Это доктор Джон Уотсон, мой коллега. Где дети?
— И тебе доброго вечера, Шерлок, — качнул подбородком Лестрейд (в полутьме этот человек выглядел солидно и очень надежно). — Доктор Уотсон? Грегори Лестрейд.
— Очень приятно.
— Салли Донован.
— Джонатан Андерсон.
— Приятно.
Салли — мулатка, симпатичная, но очень напряженная, — протянутой ладони едва коснулась, рукопожатие Андерсона оказалось крепким и несколько более жестким, чем того требовала вежливость.
— Значит, доктор, вы теперь коллега Шерлока? — медово-любезно поинтересовалась Салли, но выражение её лица Джону не слишком понравилось. — Как же так получилось? Шерлок ведь у нас одиночка…
— Где дети? — снова без выражения повторил Шерлок, будто бы вовсе не замечая Донован. Возможно, назревала буря?
— Идемте в номер, — велел тогда Лестрейд. — Расскажу там. И мы делали фотографии мест, если это чем-то поможет.
— Статистику по полтергейстам, самоубийствам, погодным аномалиям и эпидемиям психиатрических заболеваний уже собирали?
— Начали. Полтергейстов пока не зафиксировано. Процент психиатрических отклонений среди местных в норме. С самоубийствами сложнее. В округе имеются две психиатрические клиники и один дом престарелых. Получить информацию оттуда почти нереально. Пробуем подключить твоего брата.
Номер не впечатлял уютом, но оказался достаточно просторным, чистым и теплым. Надолго задержаться в нем, впрочем, не пришлось. История Лестрейда заняла буквально пять минут времени и была, даже с уточняющими вопросами, ненамного подробней давешнего смс-сообщения. Уделив фотографиям еще три минуты, Шерлок объявил, что немедленно едет в участок.
***
В приемнике-распределителе местного полицейского участка пахло кофе и свежими чернилами: запахи из детства Джона, из начальных классов (тетради, грязные руки, первые неаккуратные буквы слова «Президент», толкотня в столовой).
И если с кофейным крепким ароматом Джону всё было ясно — от шерифа разило многосуточной дозой дрянной «растворяшки» — то вот источник происхождения чернильной ноты в воздухе оставался неразъясненным. Насколько Джон помнил, последние чернила в пузырьках исчезли лет за двадцать до его собственного первого школьного дня — но Гарри, классе в третьем, возилась со старыми перьевыми ручками, частенько проливала чернила на стол и почему-то Джону на кровать.
Сам Джон писал исключительно шариковыми стержнями, и они пахли чуть иначе — более терпко и свежо, без этой кислинки, которая сейчас назойливо наслаивалась поверху и раздражала.
На койке в камере предварительного задержания сидел мальчонка лет пяти или шести (как предположил Джон, но он плохо разбирался в детских возрастах) и глядел на вновь прибывших без всякого выражения.
Шериф устало поднялся, протягивая руку.
Рука, как и весь шериф, была мясистой, тяжелой, грубой и надежной. Возможно, в молодые годы шериф увлекался разгибанием подков и отрыванием хвостов у коров, да и сейчас, наверное, представлял для местной преступности солидную угрозу.
— Агенты? Шериф Баннерман.
— Холмс, Уотсон, — быстро кивнул Шерлок, ловко изобразив, будто протянутой для пожатия ладони (размером с весельную лопасть) не заметил, а вместо этого опускаясь на корточки перед мальчиком.
Джон несколько смягчил неловкость, позволив утопить свою ладонь в этой громаде. Думал, от руки ничего не останется. Но нет, пожатие оказалось на удивление бережным.
— Как тебя зовут, парень? — спросил в это время Шерлок.
Ребенок ничего не ответил, упрямо поджав губы.
— Без толку! — махнул рукой шериф, падая в старое затертое кресло. — Молчит, подлец. Ни имени, ни адреса, ничего. Сотового телефона у него тоже не было. Зато, вот странность, в рюкзаке нашли два пузырька с чернилами и пару старых книжек.
Ну, по крайней мере, объяснился запах.
— Любопытно, — пробормотал Шерлок, продолжая бесцеремонно рассматривать ребенка. Тот отвечал ему взглядами исподлобья (и довольно злобными).
— Ага, — зевнув с угрозой вывиха челюсти, согласился шериф. – Книжки, небось, родительские. Если бы на них были фамилии! Нет, чисто.
— Разрешите взглянуть?
— Да ради бога! Только тут уже все, кому не лень, глядели. Как и у остальных малышей — никаких опознавательных знаков.
— Составлены списки личных вещей остальных найденных?
— Да.
Шериф неохотно поднялся с места.
— Секундочку…
Потянулся, хрустнув суставами.
— Простите. Вторые сутки на чертовой работе… Только с утра сдали предыдущего сосунка службе опеки, и тут — на тебе. Держите.
На стол плюхнулись детский рюкзак грязно-кирпичного цвета и картонная папка на завязках.
Шерлок нетерпеливо дернул «молнию» замка. Вытряхнул из рюкзака носовой платок, дешевый школьный пенал и две книги в хороших переплетах.
«Приключения Друппи и его друзей», — прочел на одном Джон. На обложке второй книги красовался Микки Маус.
Что ж, стандартный набор, подумалось Джону. О чем еще читать такому малявке?
Пока Шерлок деловито вертел (и, кажется, даже нюхал) книги, Джон поинтересовался у шерифа:
— А как тут у вас вообще с преступностью? В целом, я имею в виду.
— В прошлом году в пабе подрались двое. Одного с ножевыми увезли. В этом месяце один придурок избил жену. А так… Нет, я понимаю, у вас в больших городах кто-то кого-то — всегда, но у нас, где все друг друга в лицо знают!
— Понимаю.
Шерлок закончил осмотр. Кивнул:
— Возьму папку для ознакомления. Что-нибудь еще? Джон?
— Что?
— Ты ведь доктор. Что можешь сказать о состоянии ребенка?
— Это важно?
— В нашей работе важно всё. Ты ведь знаешь.
— А, да.
Шериф хмыкнул, снова заразительно зевая.
— Узнаю дотошность федералов. Помнится, лет пять назад приезжал тоже один... из вашей братии. Пытался вычислить наркотрафик. Так даже в трусы некоторым залез. Натурально. Заставил всех служащих одной конторы снять штаны.
Шерлок равнодушно пожал плечами, и Джон мимоходом подумал, что охотник действительно не видит в этом ничего особенного. Подумаешь, трусы. Работа ведь!
— Так что ищем на этот раз? — полюбопытствовал шериф, совершенно не смущенный равнодушием собеседника. — Ваши коллеги так ничего и не объяснили.
— Подозреваем канал торговли людьми для публичных домов.
— Ну-у-у...
Ничего странного или опасного в состоянии ребенка Джон меж тем не наблюдал.
— Открой рот, малыш. Высунь язык...
Единственное, что продолжало раздражать Джона, так это тяжелый, серьезный, мрачный взгляд мальчика.
— Горло чистое. Кожные покровы в норме. Живот не болит? Нет? Ну, я бы сказал, что ребенок совершенно здоров. Даже... ну надо же, даже зубы все целые. И все на месте... Не любишь конфеты? Умница...
На «умницу» мальчика ответил взглядом настолько презрительным, что Джон чуть не поперхнулся и поспешил от мальчишки отойти подальше.
— Нет. Абсолютно здоровый ребенок. Похоже, даже не простыл.
Шерлок бросил на ребенка острый взгляд и быстро спросил у шерифа:
— Другие дети тоже здоровы?
— Да, а что? О... подозреваете продажу на подпольные трансплантации? О, черт!
Уже на улице Джон спросил:
— То, что ребенок совершенно здоров, должно что-то значить?
— Быть может. А может быть, нет. Но это та странность, на которую следовало бы обратить внимание. Где ты сейчас встретишь абсолютно здорового ребенка без единой пломбы в зубах? Молчаливого, спокойного и совершенно здорового ребенка с детскими книжками сорокового года выпуска в рюкзаке? В любом случае, шериф болван.
— Понятно. В смысле, мне ничего пока что не понятно, но...
— Проблема не в нечисти. Проблема в том, что люди не любят и не умеют думать.
— А ты, значит, умеешь.
— Да. Думать я умею.
Думать
Шерлок никогда не жаловался на собственные умственные способности. Да и вообще, редко жаловался.
Но уже дважды на этой неделе он заснул на занятиях.
— Холмс, — сказала ему миссис Хэмфри, старая грымза с отсутствием минимальных представлений об органической химии, курс которой она вообще-то читает уже двадцать шестой год, — я обязательно сообщу вашим родителям! Что вы вообще себе позволяете?!
И снизила Шерлоку семестровый балл. Мать обязательно заметит. И Майкрофт — непременно.
На словесности, к счастью, обошлось. На ней и так отсыпается добрая половина класса, а вторая занята игрой в покер.
Тем не менее.
Иу приходила теперь каждую ночь. Спрыгивала с подоконника, садилась на стол, подперев подбородок ладонью, и говорила:
— В лесу не так. Вижу людей. Торопятся. Бегают. Злятся. Портят.
Или:
— У тебя в комнате много линий. Плохо.
— Где? — спрашивал Шерлок.
Тогда начинались всякие интересные занятия: Иу показывала «линии» — такие странные полосы непонятного света, которые раньше Шерлок не замечал и даже не знал, что они существуют.
— Очень плохо, — качала головой Иу. — Едят много, нужно убрать. Страшные сны снят.
Убирали табачной крошкой и печной сажей. После «уборки» кошмары действительно не снились, и у мамы перестала болеть голова.
Еще учились искать пропавшие вещи. Нужно было брать Иу за маленькие холодные лапки и думать о пропаже.
В конце концов, Шерлок решил, что спать будет в школе, в обеденный перерыв.
***
— И что дальше? — шепотом поинтересовался Лестрейд, расставляя на столе бумажные стаканчики с колой и пакеты с бургерами.
Спали Донован и Андерсон, и последний, кажется, похрюкивал во сне. Шерлок скривился: смысл таскать такую бессмысленную обузу за собой? Ладно, Салли хотя бы чувствует любые паранормальные изменения даже лучше крыс. Но этот идиот...
Потом подумал о Джоне Уотсоне. Тот хорошо держится. Ничему не удивляется, ничего не боится. Пока что, по крайней мере. Двадцатая миля?
— А ты как думаешь? Что может означать куча взявшихся из воздуха детей с книжками довоенных времен в рюкзаках?
— Намекаешь на «Взрыв из прошлого»?
— Намекаю на то, что кому-то следовало обратить внимание на детали. Не уверен, что они из прошлого. Слишком хорошо ориентируются в настоящем. Не удивляются сотовым телефонам, телевизорам и компьютерам. Ничего не боятся. И Джон говорит, этот мальчишка в участке абсолютно здоров.
— Кардинальное омоложение? Какие-то заклинания? Может, в городе живет ведьма? Проверить?
Лестрейд устало вздохнул, и Шерлоку сделалось его жаль. Совсем немного. Лестрейд мог стать толковым напарником. Неприятно, что так плохо получается с людьми.
— Да. И попроси Майкрофта найти данные по всем оккультным обществам... так, нет, вообще по всем общественным организациям этого городка.
— Почему не попросишь сам? Нет, правда. Шерлок, он ведь волнуется...
Шерлока волновали другие вопросы. Он велел Уотсону спать, пока есть время, а сам выкурил еще две сигареты.
Во дворе, ежась от холода и пряча огонек в ладони, поскольку торчала над крыльцом мотеля табличка «Зона, свободная от курения». Но ему очень нужно было покурить. И поговорить с миссис.
— Всё зависит от первого дела, — сказала она. — Ты же это знаешь, Шерлок. На первом деле или ломаются, или остаются в бизнесе, и это уже навсегда.
— Предрассудки. Моё первое дело…
— Ты другой. У тебя даже тень другая. А этот парень — нормальный. Обычный такой, нормальный солдат. Ты же видишь.
— Хороший солдат.
— О, да. Солдат он хороший, не сомневайся. У него за плечами куча огней.
— Огней?
— Те, кого он спас, и те, кого убил. Много. Хороший солдат и хороший врач.
— Даже слишком, мне кажется…
Под утро, чувствуя в голове мерное, тяжелое гудение бессонной ночи и тонн информации, Шерлок глядел на спящего напарника.
Возможно, что-то и выйдет.
И дельце несложное, только придется побегать.
Тридцатая
Следующие сутки заставили Джона вспомнить годы службы в Афганистане. Ей-Богу, давненько у него не выдавалось таких суетливых дней.
Разбудили затемно, около пяти утра. Позволили почистить зубы, а вот душ запретили в целях экономии времени. Сунули в руки пакет с очередной порцией бургеров и стаканчик с кофе. Сунули в автомобиль. Сказали:
— Две психиатрические клиники, один дом престарелых и два общества. Одно — библиотекарей, другое — охотников-любителей. Но сперва еще нужно заскочить в приют для детей-сирот, куда отправили остальную малышню.
— Сегодня? Всё это? — тут Джон проснулся окончательно.
Шерлок кивнул, не отрывая взгляда от сереющего горизонта.
— Нужно успевать. Мы не знаем, что случится дальше. Но я тоже чувствую, что — будет. Миссис Хадсон?
— Да, милый? — отозвалось из бардачка.
— Может, вам удастся выйти с кем-нибудь из местных на контакт?
— Не знаю, милый… — отозвалась автовладелица с сомнением. — Мне кажется, тут пусто. И странно. Вообще очень тихо и спокойно, будто...
— Будто что? Вы же сами говорили, пусто не бывает нигде. Умирают люди, заводится нечисть...
— Так пусто, будто все попрятались или сбежали.
На дорогу до приюта ушло минут тридцать ровной, раздражающе-серой равнины, припорошенной снегом.
А сам приют явно не страдал избытком благотворителей: стены двухэтажного коттеджа, выкрашенные в грязно-кирпичный цвет, местами облупились, ворота изрядно перекосило: машину пришлось оставить. Зато вдоволь нагляделись «сиротского уюта» в виде унылых скрипучих качелей, вытоптанного, без намека на газон, футбольного поля и какой-то общей ноты неприкаянности, разлитой в воздухе.
Ступени крыльца, разумеется, тоже поскрипывали под ногами; на пороге охотников встретила дама в возрасте, но моложавая и подтянутая. Кивнула, протянула Джону руку:
— Федеральные агенты? Меня предупредили, что вы хотите заехать, поговорить с новенькими малышами. Директриса Кольбейн.
Эту руку, маленькую и крепкую, Джон принял с осторожностью, но, по одному пожатию, понял, что эта женщина трудностей не боится и, наверное, через многое успела пройти за свою жизнь.
Шерлока нормы вежливости не интересовали опять.
— Да. Мы хотели бы поговорить о детях и с детьми.
— Сейчас они завтракают. Сумеете немного подождать? Идемте пока в мой кабинет, дела на них уже оформлены.
Шерлок кивнул, жадно оглядывая помещения, через которые их вели: просторный холл, обставленный бедно, дешево, но с некоторым изяществом, а вот на детские и игровые этого изящества уже не хватило — полы устилали старые ковры самых диких и невозможных расцветок, разномастные стеллажи и полки были завалены игрушками самой разной степени целости (Джона впечатлила трехлапая безухая обезьяна), а все стены были окрашены уныло-кремовым (и не очень-то ровно, с намеком на то, что покраской занимались люди, этому делу не обученные).
— У нас не слишком богато, — сказала директриса, заметив любопытство гостей. — Но питаются дети хорошо, местные фермеры на добровольных началах поставляют нам овощи и фрукты, помогают с одеждой. И я писала в управление штата, с того года обещали выделить дополнительную субсидию. Но, сами понимаете, деньги не заменят детям семью.
Шерлок продолжал разглядывать обстановку.
Кабинет директрисы оказался крохотным и темным, но безупречно аккуратным. За стеклом шкафа-витрины бумаги лежали ровными стопками, на столе царила почти хирургическая чистота — Джону случалось с успехом зашивать людей и на куда более грязных поверхностях, так что эту даму он с удовольствием взял бы в операционные сестры в свою клинику. Если бы она у него была.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — качнула подбородком миссис Кольбейн. — Сейчас... Да, вот. Тут четыре дела, пятого малыша привезут сегодня к полудню, так что на него пока материалов нет.
Шерлок склонился над одной из папок, прочёл:
— Джон Уинстон Смит, — поинтересовался: — Вам удалось узнать имя ребенка? Он вам сам сказал?
Директриса отчего-то покраснела.
— Нет, дети молчат. Наш психолог предполагает, что у них тяжелый шок, и свои настоящие имена они вряд ли когда вспомнят. Но должны же быть у детей какие-то имена! У них и так забрали семьи и нормальную жизнь.
— Понятно.
На других папках было помечено: «Пол Джеймс Томсон», «Джордж Харрисон Джонсон», «Ричард Старки Уильямс» — из чего Джон сделал вывод о нежной любви директрисы к «Ливерпульской четверке». А так же о скудости её фантазии. Покосился на Шерлока — тот будто и не заметил ничего.
— Но вообще эти мальчики неконтактны. Не разговаривают, не играют с остальными детьми, сидят в спальнях или забиваются в углы. Так что вряд ли вы что-то сумеете от них узнать. По крайней мере, сейчас. Может, через неделю или две...
— Мы не можем ждать.
— Я понимаю. Расследование, конечно... Я попрошу привести детей сюда.
Информация для папок явно собиралась по крупицам: возраст указан приблизительно, днями рождения обозначены дни обнаружения детей полицией, скупо отмечены неконтактность и идеальное состояние здоровья найденышей. Всё.
Шерлок закусил губу, глядя в окно: резкий профиль на фоне зимнего серого утра. И голые ветви чахлой ивы за окном.
Джону вдруг подумалось: а что он, доктор Уотсон, собственно, здесь делает? С этим странным, притягательным, но чужим и малознакомым человеком? В каком-то захудалом провинциальном приюте? Призраков ловит? Но вскользь подумалось, а дальше вспомнилось: одинаковые дни, старый «форд», любопытные соседи и пустой, одинокий дом.
Детей, тихих и насупленных, ввела в кабинет женщина значительно моложе директрисы, но неуловимо на нее похожая — наверно, несгибаемым упорством в чертах веснушчатого лица.
— Привет, — слабо улыбнулась. — Я Джилл, психолог. А это Джонни, Пол, Джордж и Рик. Мне сказали, вы хотели бы поговорить с ними. Я буду присутствовать при беседе, так положено.
Беседа, впрочем, ни к чему не привела.
Дети молчали, Джилл старалась их разговорить и беспрестанно извинялась.
В конце концов, сдался даже Шерлок. Детей увели.
— Они очень похожи, эти дети, — озвучил давно угнездившуюся на задворках сознания мысль Джон.
— Все дети, от которых отказалось общество, похожи друг на друга. Они еще маленькие, чтобы понимать, но всё чувствуют, — вздохнула директриса.
— Я имел в виду, эти четверо. Может, родственники?
Шерлок упорно отмалчивался.
***
Этим утром Майкрофт проснулся с головной болью, что было для него редкостью, и в дурном настроении, что, наоборот, редкостью для него не было.
Источник для головной боли и дурного настроения был ему понятен. Он звался Шерлоком и опять сменил сим-карту телефона — не отследишь.
— Доктор Уотсон абсолютно надежен, — сообщил вслух Майкрофт, поднимаясь с кровати. Антея лежала молча за своей ширмой, но, знал, не спала — с определенного момента начал чувствовать такие вещи.
Почистил зубы, принял душ и сварил кофе.
— У доктора Уотсона ПТСР, его психотерапевт считает, что он слишком напуган войной и своим ранением. Но она не слишком умна. Я мельком проглядел её отчеты по работе с другими пациентами. Кругом не права. Джон Уотсон не напуган войной. Ему ее не хватает.
Антея поднялась, босо прошлепала в душевую.
— Он был бы хорошим напарником моему брату. Неплохо стреляет. И он военный врач — почти идеально.
Обнаружил, что кукурузные хлопья почти закончились.
— Но Шерлок! Шерлок умудряется выводить людей из себя парой слов и одним взглядом. У него вообще никогда не было нормальных отношений. Никаких, и ни с кем.
На завтрак Антее, впрочем, хлопьев хватало, а сам Майкрофт обычно не завтракал. В душевой зашумела вода.
— Он снова сменил номер и запрашивает информацию через Лестрейда.
Опять в одном полотенце, волосы мокрые, сама всё еще сонная — лучший программист США, между прочим. Могла бы работать на Большого Билла и кататься на дорогих машинах. А сама ест по утрам хлопья Kellogg's и живет в трейлере.
— Уотсон очень ему подходит. Но Шерлок!
Антея плюхнулась в кресло, взяла миску с хлопьями. Методично, со всей серьезностью принялась за завтрак.
Сказала:
— У меня тоже не было друзей до тебя. Но ты мне подходишь.
***
Как ни странно, за день удалось реализовать все пункты намеченного плана.
Правда, в сознании Джона всё как-то смазалось, слилось в единый непереваренный поток. Харизматичные, одаренные всяческими талантами — от прорицания до умения видеть сквозь стены – психи.
А Шерлок не придумал ничего лучше, как задать вопрос насчет замеченных им странностей какому-то мечтательному парнишке в белой футболке и тапочках с зайцами. Вопрос был насчёт чего-нибудь необычного, замеченного в последнее время; ответ превосходил все ожидания; в последующем вопросы Шерлок задавал весьма осмотрительно и весь день пребывал в задумчивости.
А были еще улыбчивая, но нервная заведующая одного из психиатрических заведений (ей Джон прописал бы длительный отпуск и бром, много брома — в ваннах, каплях и ингаляциях).
И суровая, замкнутая дама лет пятидесяти — директор дома престарелых: ничего не знает, не слышала, не видела. Личную информацию не разглашает. Во вверенном её заботам заведении всё в порядке. И девушка в этом же самом заведении.
Она долго внимательно разглядывала Джона, после подошла и сказала:
— Я вас знаю.
— Да? — вздрогнул Джон. Он с девушкой не был знаком точно. Он бы запомнил: такие голубые, настойчивые глаза нельзя забыть.
— Вы доктор, — нахмурилась девушка. — Это плохо.
— Плохо, что я доктор?
— Что я вас знаю — плохо. Докторов зовут, когда кто-то болен. Я больна?
Наконец, была еще одна девушка — из библиотечного общества. Она отчаянно флиртовала с Джоном, чем привела его в невыразимое смущение, однако Шерлока в качестве объекта возможных романтических отношений, кажется, не признавала вовсе.
Улыбаясь, щебеча и каждую минуту предлагая кофе, она вывалила перед «агентами» толстенную стопку вырезок. Сказала:
— У нас богатая история. Очень богатая. И мы очень уважительно к ней относимся. Мы храним информацию обо всём, что происходило в городе за последние пятьдесят лет. Всё остальное передано в городской архив. Вы сказали, вас интересует деятельность общественных организаций. Каких именно?
Шерлок уселся за стол, оглядел стопку.
— Преимущественно мужских. С относительно небольшим числом участников.
— Отлично, — с энтузиазмом прощебетала библиотекарша. — Таких, согласно нашему каталогу, было зарегистрировано около семидесяти. Желаете получить копии?
Что ж, подумалось Джону, в этом городе, по крайней мере, любили общаться.
На обратном пути, в темноте и под довольно-таки обильным снегопадом, Шерлок сказал:
— Почти готово.
— Что?
— Дельце почти раскрыто. Остались детали. Они лежат у нас в папках, и к утру мы их найдем.
— Знаешь, — подумав, заметил Джон. — Возможно, я не гений. И не очень-то умен. Но я пока что ни черта не понимаю.
— Все детали головоломки перед тобой, осталось их собрать, — зевнул Шерлок, а миссис Хадсон хихикнула.
Бета: Мадоши, Кама Бякова
Артер: Kyyhky
Название работы: Сотая миля
Жанр: фэнтези
Тема работы: Ведь все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит (А. де Сент-Экзюпери).
Тип работы: фанфик
Рейтинг: g / pg
Размер: 12,5 тыс. слов
Категория работы: долгая дорога к бромансу с возможным выходом на пре-слэш
Тип: ангст, кейс-фик
Персонажи/пейринги: Шерлок, Джон, Майкрофт, Антея и вся прочая компания
Дисклеймер: отказываемся от всего, что нам не принадлежит, и заявляем, что чисты перед партией и фандомом.
Саммари: Второй рассказ серии — продолжение рассказа «Дороги, дома, машины». Возможен и третий текст, но, скорее всего, уже за пределами феста.
Ссылка на скачивание полного текста работы
Подробности о нечисти, упоминаемой в тексте, здесь.
Читать?Пятнадцатая миля
Через Омаху проскочили быстро: задели по касательной, по восьмидесятке, быстро перекусили в придорожной забегаловке, а Джон сделал два звонка с телефона-автомата. Но к парку озера Анита замедлились.
Произошло вот что: Шерлок засомневался. У него никогда, ни разу, не было напарника. Он не охотился даже с братом, даже в самом начале, хотя многие так начинают — с отцами, с братьями, иногда с матерями.
Резко притормозив у обочины, Шерлок обернулся и честно признался:
— У меня плохо получается ладить с людьми. С нечистью гораздо лучше.
Джон Уотсон моргнул: Шерлок видел его лицо близко, видел, как сомкнулись и разомкнулись ресницы, как в зрачках мелькнуло непонимание, и как на самом их дне отразился темнеющий вечер.
Вероятно, не найдя, что ответить, Уотсон промолчал.
— У меня никогда не было напарника. Если не считать миссис Хадсон. Но она, строго говоря…
— Нечисть, — кивнул Уотсон, но больше ничего не добавил. Миссис Хадсон лежала тихо в своем багажнике, но — мало ли?
— Нечисть, — повторил Шерлок. — Если ты не вполне уверен в своем решении, то сейчас самое время повернуть назад.
— Это такой вежливый способ предложить мне отвалить?
— Я привык молчать неделями. Частенько ночую в машине. Играю на скрипке в моменты, которые многие находят неподходящими.
Уотсон устало потер лоб ладонью.
— Твои друзья, девушки, брат… наверняка с ними-то ты ладишь. К тому же и я — не сахар.
— У меня нет девушки. С братом мы не ладим. Я действительно мало общаюсь с людьми. Работа мне брат, друг и любовница.
— О.
— Так что, если…
— Езжай. Может, мы еще успеем найти какой-нибудь мотель до темноты. Хочется выспаться на кровати.
Шерлок начал свой внутренний отсчет общих с Джоном миль.
Обычно люди ломаются на десятой. Майкрофт выдерживает миль тридцать зараз. Молли согласна на тысячу, две, три — сколько угодно — совместных миль. И даже еще больше, но не готов сам Шерлок.
Возможно, что-то получилось бы с Лестрейдом, он не такой тупица, как прочие. Но этот его довесок в виде вечных гринхорнов Донован и Андерсона портит всё.
Шерлок начал отсчёт. У него свои, особенные мили. И он не особо надеется.
***
У Майка маленький трейлер, белый — самый обычный, каких по Америке катаются тысячи и тысячи. Шесть колёс, черная полоса с надписью «Дорожная лига штата Небраска», и видно, что трейлер уже в приличном возрасте.
Сам Майк выглядит тоже совершенно обычно: мужчина глубоко за тридцать, рыжеватый, несколько грузный, улыбчивый. Наверно, коммивояжёр — выходя из трейлера по утрам, всегда бывает в костюме и при галстуке, и постоянно переезжает с места на место. Правда, неизвестно, чем именно он торгует. У него очаровательная, но молчаливая жена, которая смотрит на вас, как на пустое место. Детей, кажется, нет.
В общем, пара в подержанном белом трейлере не привлекает особого внимания и быстро стирается из памяти.
Майк вздыхает: всё не так. Внешность обманчива, его полное имя — Майкрофт Эдуард Холмс (и сокращений он не любит), Антея ему не жена (и даже не любовница, что в данном случае — к счастью), а трейлер не так прост. Откровенно говоря, трейлер — чудо техники, инженерии, человеческого интеллекта, и прочее, прочее. Мощности «бортовых» компьютеров хватает, чтобы взломать внутреннюю сеть Пентагона, а прочности стен было бы достаточно, чтобы пережить маленький Апокалипсис.
Майкрофту нет нужды взламывать сеть Пентагона, и он очень надеется, что Апокалипсиса всё же не случится. Он слишком привязан к своей спокойной, размеренной жизни и терпеть не может полевую работу. По вечерам он читает «The New York Times» и «New York Post», пьет чай и курит. Довольно много курит, пора избавляться от этой привычки. Антея терпеть не может запах табака, и курить приходится на улице. Просыпается он обычно рано, часов в пять, даже если засыпает в четыре — его работа не терпит отлагательств.
Таким образом, у Майкрофта есть трейлер, работа, размеренная удобная жизнь, Антея...
Да, еще пара слов об Антее. Её настоящее, данное при рождении имя — Евангелина Агнесса Смит, но об этом Майкрофт узнал самостоятельно, случайно, из базы данных родильного отделения одной из клиник Северной Дакоты; когда Майкрофт познакомился с этой темноглазой нелюдимой девушкой, её звали Анитой. В базе данных актов записи гражданского состояния имеется двадцать упоминаний о перемене имени — впервые она сменила его в восемнадцать. Сначала она меняла имена дважды и трижды в год. С нынешним — Антея Наташа Уилсон — живет уже семнадцать месяцев. У Майкрофта имеется слабая надежда, что уж теперь-то она успокоится. Но — слабая.
И еще одно — Антея произносит от силы десяток слов в день. Не смотрит людям в глаза. Не терпит внеплановости. На завтрак ест кукурузные хлопья Kellogg's, либо не ест вообще. С ней непросто, но Майкрофт привык. После семи лет совместного проживания привыкаешь ко всему. И, черт побери, когда в позапрошлом году она подцепила грипп с осложнениями, он готов был рехнуться — Антея (тогда Лиза) едва не умерла. Еще раз — они не спят вместе. У Антеи своя койка, у Майкрофта — своя. Хотя Антея и разгуливает по трейлеру в белье.
И, кстати, у Майкрофта есть младший брат. С ним, пожалуй, даже сложней, хотя Шерлок имеет привычку исчезать надолго и надежно. Исчезать, внезапно объявляться (чаще всего — с повреждениями разной степени тяжести), требовать чего-то срочного, хамить, снова исчезать. У Шерлока нет друзей, нет любовников, и некому прикрыть его спину.
Майкрофт частенько видит один и тот же кошмар: темное нечто хватает Шерлока, бьет о стену, волочит куда-то. Кровь, мертвые глаза, синие губы. Майкрофт мог бы взломать внутреннюю сеть Пентагона, но он не может защитить Шерлока. Когда бессилие захлестывает, Майкрофт пьет виски — Антея не одобряет и этого.
Так и живут.
А с утра тринадцатого приходит смс от Лестрейда: «Полная чертовщина. Тут уйма эктоплазмы! Цистерны! Будто врата Ада вот-вот откроются! А находятся дети. Малышня трёх-четырех лет. Самые обычные».
***
Мотель называется «Танцующая корова», и в этом нет ничего странного: Шерлоку доводилось ночевать в «Синих дятлах» (два раза), «Пьяных лисицах» (трижды), «Ухмыляющихся енотах» (раз пять).
Номер с двумя кроватями обходится в двадцать долларов. Белье влажное, в душевой не слишком чисто — Шерлоку противно по привычке, и по привычке же он тут же отбрасывает брезгливость.
Он разок выглядывает во двор — покурить и перекинуться парой слов с миссис Хадсон. Выходит, конечно, дольше.
— Джон Уотсон — хороший парень, — говорит миссис. — И тебе он нравится.
— Очевидно.
— Ты очень хотел бы, чтобы он остался. Или хотя бы задержался подольше.
— Он уйдет. Через неделю или две. Может, останется в деле. Будет хорошо, если его подхватит кто-то вроде Стэмфорда. По крайней мере, научит не подставляться по глупости.
— Ты просто боишься. Когда ты последний раз общался с кем-то по-человечески? Для сведения: разговоры с черепом, Шерлок, к этой категории общения не относятся.
Сигарета закончилась, а вторую Шерлок не прикуривает. Уходит в номер.
Еще день пути, а там завертится. Ноющая боль расплывается от рёбер. В комнате глупые шторы — зеленые, а на них — розовые с крыльями коровы.
Уотсон уходит чистить зубы: слышится звук льющейся воды. Шерлок садится на свою койку, обессилено сложив руки на коленях.
Шум в душевой становится громче — вода громыхает о поддон кабинки минуты три. Затем Уотсон выходит, натягивая свитер, кивает:
— Не хочешь смыть грязь? Только не очень горячей водой, и не слишком увлекаясь, ок?
— Ок, — соглашается Шерлок.
— Потом я посмотрю твои ребра.
Вода солоноватая.
После душа Шерлок послушно подставляет ребра под осмотр. Джон меняет повязку весьма ловко.
— У меня это всегда плохо получается, — говорит Шерлок, чтобы не молчать.
Джон сосредоточенно клеит пластырь.
— Да, заметно. На лопатке у тебя хороший шов, а вот ухаживал ты за ним плохо. Беспокоит?
— Бывает.
— И на предплечье. Швы накладывал один и тот же человек? У тебя есть кто-то, к кому ты постоянно ездишь на штопку?
— Да, если оказываюсь поблизости. Иногда она приезжает сама.
Джон больше ничего не спрашивает, а Шерлок не знает, как и что рассказать ему про Молли. Потом всё же решает:
— Она больше по трупам, конечно. Но очень аккуратна. Если не дергаться.
— Патологоанатом. Конечно, — кивает Джон, но больше никак не комментирует полученную информацию.
За ночь Шерлок просыпается четыре раза, каждый раз хватаясь за пистолет под подушкой. В первый раз Джон говорит во сне «О, черт», второй и третий — «Придурки!», а в четвертый просто переворачивается с боку на бок и невнятно хмыкает. Шерлок ненадолго задумывается над тем, насколько быстро сумеет привыкнуть к такому соседству. Очень неприятно не высыпаться именно тогда, когда есть время и возможность поспать. Не то чтобы Шерлок так уж любил это занятие, но для нормального функционирования организма и правильного выполнения работы сон необходим.
Перед тем, как вновь заснуть, Шерлок думает, что прошедшие десяток дней можно считать… скажем, миль за пятнадцать.
Двадцатая
В это же время Лестрейд (мужчина сильно к сорока, уже седоватый у висков и вечно усталый) расхаживал по номеру мотеля, чуть более приличного, чем тот, в котором спал Шерлок. Тут, по крайней мере, не было отвратительных занавесок (Грег не видал тех, которые с крылатыми коровами, и не мог оценить прелести своего положения).
— Итак, мы имеем эктоплазму…
— Уже не имеем. Истаяла, — меланхолично поправила Салли, надкусывая гамбургер. — Последняя лужа пропала два часа назад.
Поежилась, поплотнее запахнулась в куртку. Смуглое лицо будто бы осунулось за последние дни — видимо, с недосыпу.
— Эктоплазму, — с нажимом повторил Грег. — А потом — детей. Нигде не зарегистрированных детей, не помнящих своих имен. Детей, которых не объявляли в розыск. Которых нет, и не было ни в одной базе данных.
— Они могут быть гражданами других государств, — заметил Андерсон.
— Могут. Но маловероятно. Слишком хорошее знание языка и… вообще. Они американцы. Я это чувствую. И потом — эта дикая аномалия. Похожи на подкидышей, но…
— Так может, не наш отдел? — Салли закончила с гамбургером и устало откинулась на спинку кресла. — Подумаешь, малышня… ЭМП рядом с ними не зашкаливает.
— Наш. Это я тоже чувствую. Шерлок будет уже завтра вечером.
— Псих? Опять?
— Если эта фигня прорвется, то сами мы не справимся. Наша задача — попытаться удержать ситуацию хотя бы в нынешнюю ночь и завтрашний день.
— Он точно будет завтра? — уточнил Андерсон. Он тоже выглядел не особенно бодрым. Возможно, иногда думалось Грегу, этому парню следовало бы заняться кабинетной работой. Он не глуп и не слабак, но «поле» всегда требует чего-то большего. Какого-то рывка, какого-то преодоления. Пожалуй, Андерсону не хватает пыла, стремления прыгнуть выше головы...
— К вечеру. Или ночью. Я попросил Майкрофта направить его к нам дней пять назад, но у Шерлока были какие-то проблемы в Небраске.
— Опять закадрил с симпатичной нечистью? — подняла брови Салли.
Грег бросил на напарницу свирепый взгляд, но промолчал.
— Да ладно тебе, он держит в багажнике череп, — хмыкнул Андерсон. — И все ведь знают, что он трахал баргеста. Но, говорят, это лечится.
Если бы взглядом испепелять могли не только демоны, от Андерсона сейчас осталась бы только горстка пепла. Не очень большая.
***
Из мотеля выехали затемно. Воздух был свежим и хрустким, а на дороге лежал иней. В Небраске тоже наступила зима.
Шерлок достал из бардачка нечто коричневое, затянутое в кожу, похожее на коробку. Бросил на заднее сидение, Джону.
— Читай.
— Что это?
— Мой полевой дневник. Веду семь лет. Записываю все интересные случаи. Хочу, чтобы ты сегодня прочёл.
— Сегодня? Всё это? — Джон взвесил на руке пухлый том. Понял, что когда-то дневник был всего лишь школьной тетрадкой, а затем к нему начали подшивать листы. Пришивали и пришивали. После, наверное, для надежности, переплели шнуром, вставили в кожаную обложку. Листов в дневнике было около шестисот. Может, больше.
Из багажника донесся смешок.
— Шерлок опять позабыл, что не все вокруг такие же яйцеголовые.
— Он получил диплом хирурга, миссис Хадсон, — пожал плечами Шерлок. — Возможно, он поумнее многих, а? Ладно. Сколько успеешь. Странное дело под Сидар-Рапидс. Дикие всплески паранормальной активности, можно было бы предполагать вскрытие Печати. Только… Проверили тысячу раз, никаких последствий всплесков. Андерсон, конечно, мог облажаться, но потом перепроверял Лестрейд, так что... И смотреть, видимо, будет не на что. Зато появляются дети. Из ниоткуда.
— Дети?
— Да. Трех-пяти лет, объяснить ничего не могут. Не знают даже, где живут. И не спрашивай, у меня на этот счёт всего четыре идеи. Нет, пять с учетом самой невероятной. Никогда с подобным не сталкивался.
Джон кивнул. Открыл тетрадь.
Почерк у Шерлока оказался ровный, довольно красивый, но мелкий. Джон еще раз взвесил тетрадь.
***
Шерлок никогда не трахал баргеста — кое-кто неудачно пошутил, а остальные радостно подхватили. Он, откровенно говоря, вообще мало кого трахал. Но люди правы — у него специфические отношения с нечистью. И, да, прав Майкрофт. Тоже. Шерлок не умеет выбирать друзей.
Зато он умеет другие вещи. Например...
Слышать
Это невозможно не расслышать, думает Шерлок ночью. Тонкий, слабый звон. Странно, что его не замечают остальные, для этого же нужно быть глухими. Впрочем, не замечают — и ладно. Тонким, слабым звоном с едва заметным хрустальным эхом Шерлок не намерен в таком случае делиться. Он слушает его ночью в своей комнате, укрывшись одеялом с головой. Под толстым ватным одеялом звон должен затихать, но он делается громче. Половина первого ночи.
В школу к восьми.
К счастью, Шерлоку двенадцать, он абсолютно здоров и не слишком нуждается в полноценном девятичасовом сне (он так думает, исходя из оценки общего состояния своего организма). Поэтому он слушает, затаив дыхание. До тех пор, пока под одеялом не становится слишком душно. Тогда он выныривает за новым глотком воздуха.
Оно сидит на подоконнике. Оно маленькое, серебристое и хрупкое. Несомненно, звон исходит от него. Шерлок поворачивается поудобней, чтобы хорошенько его разглядеть. Оно его тоже разглядывает — большие темные глаза настороженно распахнуты, а маленький безгубый рот приоткрыт.
Взаимное разглядывание тянется с минуту. Потом Шерлок кивает:
— Ты не пытаешься меня убить. У тебя нет ни клыков, ни когтей. Ты не портишь вещи и не пробуешь выманить меня куда-нибудь. Я думаю, ты безобидное. Можешь войти.
Всё равно вокруг кровати рассыпан ровный соляной периметр, размышляет Шерлок, пока оно осторожно спрыгивает с подоконника на стол, а со стола неловко перебирается на стул. Нескладное, длинные конечности походят на обезьяньи — худые и длиннопалые. На нем что-то бесформенное, похожее на саван, грязно-бурое, кажется. Существо не походит ни на один из известных Шерлоку видов нечисти. Разумеется, остаются еще неизвестные, но Шерлок уверен — это эндемик. Очень редкий, возможно, единственный оставшийся представитель...
— Ты кто? — спрашивает Шерлок с любопытством.
Существо жмурится, на миг прикрывая глазищи. Рот стискивается в линию, а затем, неожиданно и неестественно ровно, существо говорит:
— Ты человек. Не взрослый, а малый. Я…
— Кто ты? — повторяет Шерлок, усаживаясь на кровати (и не забывая следить за тем, чтобы случайно не высунуться за пределы периметра).
— Вольный дух, — так же жмурясь, говорит существо.
Шерлок задумывается: действительно, про таких в книгах не написано. Он бы знал…
— Зачем ты пришёл? Ты голоден? Хочешь меня съесть?
— Нет. Мне скучать. Хочу дружбу.
***
Джон отрывался от тетради лишь изредка. Видел за окнами одно и то же — лес, сероватый и припорошенный снегом. Снова утыкался в тетрадь. Читая, хотел возопить: вы смеётесь? это — бывает?! а психушка по вам не плачет?
Не вопил, читал дальше.
Бывают такие вендиго — совершенно людоедски настроенные твари. Джон имел уже счастье видеть следы их настроенности на теле нового напарника. Так что в существовании вендиго сомневаться теперь было несколько неловко. Но вот, например, как может быть правдой это — нечто неопрятное, коричневое и в лохмотьях, безликое, пьющее чужие жизни? Джон знал, как вести себя в горах, как выжить в пустыне. Через год пребывания в Афганистане научился определять присутствие душманов в деревнях — по затравленным взглядам и общей неловкости. Стрелял из любого положения, спал с открытыми глазами, иногда умудрялся подскакивать по тревоге, не просыпаясь. Не любил крупные города — за шум, людность. И за пакостные наклонности некоторых молодчиков ночью подкатывать с ножами к мирным гражданским, возвращающимся домой в легком подпитии.
Но, в целом, мир Джон видел простым, понятным и логичным. В мире Джона штриги точно не обитали под кроватями, а в подвалах не заводились полтергейсты.
— Твой дневник, — вдруг осенило Джона странице на двухсотой (как раз с картинкой — довольно коряво вырисованная голая девица, которая оказалась не плодом эротической фантазии охотника, а некой Белой Дамой). — Значит, ты столкнулся с этими тварями лично? Со всеми и каждой?
— Да, — коротко ответил Шерлок, считая, наверное, тему исчерпанной.
— Это потому, что он на этой охоте двинутый, — ворчливо донеслось из багажника. — У него каждую неделю новое приключение…
— Миссис Хадсон.
— А, ладно… Вот окажется в моем положении, сообразит, что не только черепушку надо беречь и ценить, но и остальные части тела тоже.
К вечеру у Джона гудела голова, а еще его слегка подташнивало, поэтому ужинать в придорожном кафе с веселым названием «Дохлая ворона» он не стал, обошёлся бутылкой «Колы». Приметил, что и охотник излишним аппетитом не обременен.
— Ночью будет работа, — пожал плечами тот. — Предпочитаю быть налегке. Сытый желудок мешает думать и бегать. Возможно, придется облазить все местные больницы, кладбища и морги. Если не получится — прошерстить местные новостные сайты. Ни единой зацепки.
— Я и половины написанного не запомнил, — покаянно признался Джон. — Я сейчас, наверно, совсем бесполезен.
Шерлок поднял взгляд от стакана:
— Ты умеешь стрелять и штопать. Еще ты быстро соображаешь и не трус. На первое время хватит.
Джон вздохнул, ничуть не успокоенный.
Через три часа подъехали к Нетвилу.
***
Салли вздрогнула: неприятно побежали между лопатками мурашки — верный признак творящейся очень близкой непонятной хрени. Она так и сказала Грегу:
— Эй, эта хрень тут близко!
— Чувствуешь? — тот подошёл ближе, подвигал фонариком — луч заметался по стене какого-то гаража. Нащупал за пазухой пистолет. Сама Салли давно уже держала руку на фляжке святой воды.
— Да, оно близко.
Когда Салли случалось пребывать в дурном расположении духа, она начинала подозревать, что только из-за сверхъестественно тонкого нюха её в команде и держат. Рядом с ней не нужен никакой ЭМП — она точнее любого прибора. Кроме этих дней, ну, вы понимаете. В хорошем настроении Салли вспоминала, что весьма неплохо стреляет, а в прошлом году завалила демона, поэтому псих Шерлок своё мнение относительно её охотничьих качеств может запихнуть себе в задницу.
— Вон там!
Неимоверно быстро Грег оказался в темном углу между гаражами, выхватил пистолет и….
Тут же опустил. Нагнулся и мягко сказал:
— Вылезай, парень. Ну же. Ночь, холодно, к утру превратишься в ледышку.
«Парень», лет пяти на вид, был изрядно чумаз, заплакан и ничем не отличался от тех детишек, которых находят в Нетвиле уже вторую неделю.
Салли разочарованно поджала губы. Она ведь чувствовала! Чувствовала непонятную хрень! И — очередной пацан!
Она очень хотела выругаться, но при ребенке не решилась, а вместо этого сказала:
— Эй, Грег, слушай. Я тут подумала. Пятый пацан на неделе. Почему ни одной девчонки?
— Не знаю, — рассеянно отозвался напарник, набрасывая на найденыша собственную куртку. — Нужно отправить его в участок. И связаться с Андерсоном. Шерлок прислал сообщение. Будет через час.
Тут Салли всё же выругалась — тоскливо осознавая, что без Шерлока действительно не обойтись.
***
Из темноты в свете фар выступали асфальт дороги и столбы линии электропередач, а дальше, кажется, простирались ровные заснеженные поля до горизонта. Шерлок кивнул куда-то вбок.
— В таких местах довольно часто бродят всякие лесные твари. Когда вырубают леса, этим зверушкам некуда приткнуться. Иногда забираются в гаражи, сараи, редко — в подвалы. Обычно с людьми не контактируют, но иногда кормятся домашним скотом. В целом безвредны, но на манер крыс — если сильно прижать, могут и укусить.
Джон пялился в темноту, но ничего в ней не видел, кроме асфальта, столбов и намека на бескрайность.
— Если останется время, проедемся здесь после работы. Может, покажу тебе такую. Какую-нибудь полёвку.
— Их ты тоже истребляешь?
— Обычно нет. Они редко привлекают к себе внимание, обходятся испорченным молоком или таскают цыплят. Некоторым вообще нужны только темнота и теплый угол…
Джон кивнул — кажется, он теперь узнал, кто двадцать пять лет назад шуршал в его коробке с игрушками. Усмехнулся, потом посерьезнел:
— Как думаешь, они разумны? Я имею в виду, они же должны что-то соображать…
— Некоторые не умнее хомяка, другие — даже слишком разумны. И иногда невероятно болтливы.
Миссис Хадсон хихикнула.
***
Видеть
Видеть Шерлок тоже умеет. Поэтому, когда создание является вновь — через три ночи — Шерлок подмечает детали: оно очень хрупкое, почти прозрачное, но в этой прозрачности проступают какие-то силуэты, отблески. Оно с комфортом устраивается на спинках стульев, ловко перемахивает с подоконника на книжную полку, а с полки — на стол, что означает — привыкло жить на деревьях. Оно любопытно — сует нос в школьный рюкзак, пробует кока-колу, но морщится. Особого доверия к существу Шерлок не испытывает — в семьях охотников излишней доверчивостью не страдают. Но существо Шерлоку симпатично.
— Что ты обычно ешь?
Существо жалобно кряхтит:
— Не ем. Давно. Очень хочу.
— Чем ты питаешься? — повторяет вопрос Шерлок. Но теперь существо не понимает. — Ешь. Что ты обычно ешь? Кроликов, мышей? Может, сено? Или… тебе нужна кровь?
Существо морщится.
— Дураки. Люди. Испортили воду.
Так Шерлок узнает, что существу нужна обычная чистая вода, а та, что из реки, не годится уже давно — с тех пор, как «люди-дураки испортили».
У Шерлока в жизни начинается странный период — его клонит в сон на занятиях в школе, а опыты на кухонном столе почти не занимают. Он живет от ночи до ночи, когда приходит существо — Иу, девчонка. Она говорит и делает поразительные вещи.
***
Наконец Джон разглядел вывеску мотеля — та сияла ярким неоном и обещала некоторый, весьма условный, комфорт усталым путникам.
— Приехали, — объявил Шерлок воодушевленно. — Работа началась!
— Он сумасшедший, Джон, — заметила в это же время миссис Хадсон.
— Как ребра? Порядок или надо заново перетянуть? — одновременно поинтересовался Уотсон.
Из мотеля уже выскочили люди — двое мужчин и женщина. И Джон догадался, что они встречают именно Шерлока, раньше, чем охотник кивнул и махнул им рукой (без особой приветливости, впрочем).
Тихо пояснил:
— Андерсон идиот, у Донован врожденное чутье, но охотница из нее… А вот тот, Лестрейд, — ничего, толковый мужик. Не гений, но сойдет.
Выбравшись из автомобиля, сказал:
— Это доктор Джон Уотсон, мой коллега. Где дети?
— И тебе доброго вечера, Шерлок, — качнул подбородком Лестрейд (в полутьме этот человек выглядел солидно и очень надежно). — Доктор Уотсон? Грегори Лестрейд.
— Очень приятно.
— Салли Донован.
— Джонатан Андерсон.
— Приятно.
Салли — мулатка, симпатичная, но очень напряженная, — протянутой ладони едва коснулась, рукопожатие Андерсона оказалось крепким и несколько более жестким, чем того требовала вежливость.
— Значит, доктор, вы теперь коллега Шерлока? — медово-любезно поинтересовалась Салли, но выражение её лица Джону не слишком понравилось. — Как же так получилось? Шерлок ведь у нас одиночка…
— Где дети? — снова без выражения повторил Шерлок, будто бы вовсе не замечая Донован. Возможно, назревала буря?
— Идемте в номер, — велел тогда Лестрейд. — Расскажу там. И мы делали фотографии мест, если это чем-то поможет.
— Статистику по полтергейстам, самоубийствам, погодным аномалиям и эпидемиям психиатрических заболеваний уже собирали?
— Начали. Полтергейстов пока не зафиксировано. Процент психиатрических отклонений среди местных в норме. С самоубийствами сложнее. В округе имеются две психиатрические клиники и один дом престарелых. Получить информацию оттуда почти нереально. Пробуем подключить твоего брата.
Номер не впечатлял уютом, но оказался достаточно просторным, чистым и теплым. Надолго задержаться в нем, впрочем, не пришлось. История Лестрейда заняла буквально пять минут времени и была, даже с уточняющими вопросами, ненамного подробней давешнего смс-сообщения. Уделив фотографиям еще три минуты, Шерлок объявил, что немедленно едет в участок.
***
В приемнике-распределителе местного полицейского участка пахло кофе и свежими чернилами: запахи из детства Джона, из начальных классов (тетради, грязные руки, первые неаккуратные буквы слова «Президент», толкотня в столовой).
И если с кофейным крепким ароматом Джону всё было ясно — от шерифа разило многосуточной дозой дрянной «растворяшки» — то вот источник происхождения чернильной ноты в воздухе оставался неразъясненным. Насколько Джон помнил, последние чернила в пузырьках исчезли лет за двадцать до его собственного первого школьного дня — но Гарри, классе в третьем, возилась со старыми перьевыми ручками, частенько проливала чернила на стол и почему-то Джону на кровать.
Сам Джон писал исключительно шариковыми стержнями, и они пахли чуть иначе — более терпко и свежо, без этой кислинки, которая сейчас назойливо наслаивалась поверху и раздражала.
На койке в камере предварительного задержания сидел мальчонка лет пяти или шести (как предположил Джон, но он плохо разбирался в детских возрастах) и глядел на вновь прибывших без всякого выражения.
Шериф устало поднялся, протягивая руку.
Рука, как и весь шериф, была мясистой, тяжелой, грубой и надежной. Возможно, в молодые годы шериф увлекался разгибанием подков и отрыванием хвостов у коров, да и сейчас, наверное, представлял для местной преступности солидную угрозу.
— Агенты? Шериф Баннерман.
— Холмс, Уотсон, — быстро кивнул Шерлок, ловко изобразив, будто протянутой для пожатия ладони (размером с весельную лопасть) не заметил, а вместо этого опускаясь на корточки перед мальчиком.
Джон несколько смягчил неловкость, позволив утопить свою ладонь в этой громаде. Думал, от руки ничего не останется. Но нет, пожатие оказалось на удивление бережным.
— Как тебя зовут, парень? — спросил в это время Шерлок.
Ребенок ничего не ответил, упрямо поджав губы.
— Без толку! — махнул рукой шериф, падая в старое затертое кресло. — Молчит, подлец. Ни имени, ни адреса, ничего. Сотового телефона у него тоже не было. Зато, вот странность, в рюкзаке нашли два пузырька с чернилами и пару старых книжек.
Ну, по крайней мере, объяснился запах.
— Любопытно, — пробормотал Шерлок, продолжая бесцеремонно рассматривать ребенка. Тот отвечал ему взглядами исподлобья (и довольно злобными).
— Ага, — зевнув с угрозой вывиха челюсти, согласился шериф. – Книжки, небось, родительские. Если бы на них были фамилии! Нет, чисто.
— Разрешите взглянуть?
— Да ради бога! Только тут уже все, кому не лень, глядели. Как и у остальных малышей — никаких опознавательных знаков.
— Составлены списки личных вещей остальных найденных?
— Да.
Шериф неохотно поднялся с места.
— Секундочку…
Потянулся, хрустнув суставами.
— Простите. Вторые сутки на чертовой работе… Только с утра сдали предыдущего сосунка службе опеки, и тут — на тебе. Держите.
На стол плюхнулись детский рюкзак грязно-кирпичного цвета и картонная папка на завязках.
Шерлок нетерпеливо дернул «молнию» замка. Вытряхнул из рюкзака носовой платок, дешевый школьный пенал и две книги в хороших переплетах.
«Приключения Друппи и его друзей», — прочел на одном Джон. На обложке второй книги красовался Микки Маус.
Что ж, стандартный набор, подумалось Джону. О чем еще читать такому малявке?
Пока Шерлок деловито вертел (и, кажется, даже нюхал) книги, Джон поинтересовался у шерифа:
— А как тут у вас вообще с преступностью? В целом, я имею в виду.
— В прошлом году в пабе подрались двое. Одного с ножевыми увезли. В этом месяце один придурок избил жену. А так… Нет, я понимаю, у вас в больших городах кто-то кого-то — всегда, но у нас, где все друг друга в лицо знают!
— Понимаю.
Шерлок закончил осмотр. Кивнул:
— Возьму папку для ознакомления. Что-нибудь еще? Джон?
— Что?
— Ты ведь доктор. Что можешь сказать о состоянии ребенка?
— Это важно?
— В нашей работе важно всё. Ты ведь знаешь.
— А, да.
Шериф хмыкнул, снова заразительно зевая.
— Узнаю дотошность федералов. Помнится, лет пять назад приезжал тоже один... из вашей братии. Пытался вычислить наркотрафик. Так даже в трусы некоторым залез. Натурально. Заставил всех служащих одной конторы снять штаны.
Шерлок равнодушно пожал плечами, и Джон мимоходом подумал, что охотник действительно не видит в этом ничего особенного. Подумаешь, трусы. Работа ведь!
— Так что ищем на этот раз? — полюбопытствовал шериф, совершенно не смущенный равнодушием собеседника. — Ваши коллеги так ничего и не объяснили.
— Подозреваем канал торговли людьми для публичных домов.
— Ну-у-у...
Ничего странного или опасного в состоянии ребенка Джон меж тем не наблюдал.
— Открой рот, малыш. Высунь язык...
Единственное, что продолжало раздражать Джона, так это тяжелый, серьезный, мрачный взгляд мальчика.
— Горло чистое. Кожные покровы в норме. Живот не болит? Нет? Ну, я бы сказал, что ребенок совершенно здоров. Даже... ну надо же, даже зубы все целые. И все на месте... Не любишь конфеты? Умница...
На «умницу» мальчика ответил взглядом настолько презрительным, что Джон чуть не поперхнулся и поспешил от мальчишки отойти подальше.
— Нет. Абсолютно здоровый ребенок. Похоже, даже не простыл.
Шерлок бросил на ребенка острый взгляд и быстро спросил у шерифа:
— Другие дети тоже здоровы?
— Да, а что? О... подозреваете продажу на подпольные трансплантации? О, черт!
Уже на улице Джон спросил:
— То, что ребенок совершенно здоров, должно что-то значить?
— Быть может. А может быть, нет. Но это та странность, на которую следовало бы обратить внимание. Где ты сейчас встретишь абсолютно здорового ребенка без единой пломбы в зубах? Молчаливого, спокойного и совершенно здорового ребенка с детскими книжками сорокового года выпуска в рюкзаке? В любом случае, шериф болван.
— Понятно. В смысле, мне ничего пока что не понятно, но...
— Проблема не в нечисти. Проблема в том, что люди не любят и не умеют думать.
— А ты, значит, умеешь.
— Да. Думать я умею.
Думать
Шерлок никогда не жаловался на собственные умственные способности. Да и вообще, редко жаловался.
Но уже дважды на этой неделе он заснул на занятиях.
— Холмс, — сказала ему миссис Хэмфри, старая грымза с отсутствием минимальных представлений об органической химии, курс которой она вообще-то читает уже двадцать шестой год, — я обязательно сообщу вашим родителям! Что вы вообще себе позволяете?!
И снизила Шерлоку семестровый балл. Мать обязательно заметит. И Майкрофт — непременно.
На словесности, к счастью, обошлось. На ней и так отсыпается добрая половина класса, а вторая занята игрой в покер.
Тем не менее.
Иу приходила теперь каждую ночь. Спрыгивала с подоконника, садилась на стол, подперев подбородок ладонью, и говорила:
— В лесу не так. Вижу людей. Торопятся. Бегают. Злятся. Портят.
Или:
— У тебя в комнате много линий. Плохо.
— Где? — спрашивал Шерлок.
Тогда начинались всякие интересные занятия: Иу показывала «линии» — такие странные полосы непонятного света, которые раньше Шерлок не замечал и даже не знал, что они существуют.
— Очень плохо, — качала головой Иу. — Едят много, нужно убрать. Страшные сны снят.
Убирали табачной крошкой и печной сажей. После «уборки» кошмары действительно не снились, и у мамы перестала болеть голова.
Еще учились искать пропавшие вещи. Нужно было брать Иу за маленькие холодные лапки и думать о пропаже.
В конце концов, Шерлок решил, что спать будет в школе, в обеденный перерыв.
***
— И что дальше? — шепотом поинтересовался Лестрейд, расставляя на столе бумажные стаканчики с колой и пакеты с бургерами.
Спали Донован и Андерсон, и последний, кажется, похрюкивал во сне. Шерлок скривился: смысл таскать такую бессмысленную обузу за собой? Ладно, Салли хотя бы чувствует любые паранормальные изменения даже лучше крыс. Но этот идиот...
Потом подумал о Джоне Уотсоне. Тот хорошо держится. Ничему не удивляется, ничего не боится. Пока что, по крайней мере. Двадцатая миля?
— А ты как думаешь? Что может означать куча взявшихся из воздуха детей с книжками довоенных времен в рюкзаках?
— Намекаешь на «Взрыв из прошлого»?
— Намекаю на то, что кому-то следовало обратить внимание на детали. Не уверен, что они из прошлого. Слишком хорошо ориентируются в настоящем. Не удивляются сотовым телефонам, телевизорам и компьютерам. Ничего не боятся. И Джон говорит, этот мальчишка в участке абсолютно здоров.
— Кардинальное омоложение? Какие-то заклинания? Может, в городе живет ведьма? Проверить?
Лестрейд устало вздохнул, и Шерлоку сделалось его жаль. Совсем немного. Лестрейд мог стать толковым напарником. Неприятно, что так плохо получается с людьми.
— Да. И попроси Майкрофта найти данные по всем оккультным обществам... так, нет, вообще по всем общественным организациям этого городка.
— Почему не попросишь сам? Нет, правда. Шерлок, он ведь волнуется...
Шерлока волновали другие вопросы. Он велел Уотсону спать, пока есть время, а сам выкурил еще две сигареты.
Во дворе, ежась от холода и пряча огонек в ладони, поскольку торчала над крыльцом мотеля табличка «Зона, свободная от курения». Но ему очень нужно было покурить. И поговорить с миссис.
— Всё зависит от первого дела, — сказала она. — Ты же это знаешь, Шерлок. На первом деле или ломаются, или остаются в бизнесе, и это уже навсегда.
— Предрассудки. Моё первое дело…
— Ты другой. У тебя даже тень другая. А этот парень — нормальный. Обычный такой, нормальный солдат. Ты же видишь.
— Хороший солдат.
— О, да. Солдат он хороший, не сомневайся. У него за плечами куча огней.
— Огней?
— Те, кого он спас, и те, кого убил. Много. Хороший солдат и хороший врач.
— Даже слишком, мне кажется…
Под утро, чувствуя в голове мерное, тяжелое гудение бессонной ночи и тонн информации, Шерлок глядел на спящего напарника.
Возможно, что-то и выйдет.
И дельце несложное, только придется побегать.
Тридцатая
Следующие сутки заставили Джона вспомнить годы службы в Афганистане. Ей-Богу, давненько у него не выдавалось таких суетливых дней.
Разбудили затемно, около пяти утра. Позволили почистить зубы, а вот душ запретили в целях экономии времени. Сунули в руки пакет с очередной порцией бургеров и стаканчик с кофе. Сунули в автомобиль. Сказали:
— Две психиатрические клиники, один дом престарелых и два общества. Одно — библиотекарей, другое — охотников-любителей. Но сперва еще нужно заскочить в приют для детей-сирот, куда отправили остальную малышню.
— Сегодня? Всё это? — тут Джон проснулся окончательно.
Шерлок кивнул, не отрывая взгляда от сереющего горизонта.
— Нужно успевать. Мы не знаем, что случится дальше. Но я тоже чувствую, что — будет. Миссис Хадсон?
— Да, милый? — отозвалось из бардачка.
— Может, вам удастся выйти с кем-нибудь из местных на контакт?
— Не знаю, милый… — отозвалась автовладелица с сомнением. — Мне кажется, тут пусто. И странно. Вообще очень тихо и спокойно, будто...
— Будто что? Вы же сами говорили, пусто не бывает нигде. Умирают люди, заводится нечисть...
— Так пусто, будто все попрятались или сбежали.
На дорогу до приюта ушло минут тридцать ровной, раздражающе-серой равнины, припорошенной снегом.
А сам приют явно не страдал избытком благотворителей: стены двухэтажного коттеджа, выкрашенные в грязно-кирпичный цвет, местами облупились, ворота изрядно перекосило: машину пришлось оставить. Зато вдоволь нагляделись «сиротского уюта» в виде унылых скрипучих качелей, вытоптанного, без намека на газон, футбольного поля и какой-то общей ноты неприкаянности, разлитой в воздухе.
Ступени крыльца, разумеется, тоже поскрипывали под ногами; на пороге охотников встретила дама в возрасте, но моложавая и подтянутая. Кивнула, протянула Джону руку:
— Федеральные агенты? Меня предупредили, что вы хотите заехать, поговорить с новенькими малышами. Директриса Кольбейн.
Эту руку, маленькую и крепкую, Джон принял с осторожностью, но, по одному пожатию, понял, что эта женщина трудностей не боится и, наверное, через многое успела пройти за свою жизнь.
Шерлока нормы вежливости не интересовали опять.
— Да. Мы хотели бы поговорить о детях и с детьми.
— Сейчас они завтракают. Сумеете немного подождать? Идемте пока в мой кабинет, дела на них уже оформлены.
Шерлок кивнул, жадно оглядывая помещения, через которые их вели: просторный холл, обставленный бедно, дешево, но с некоторым изяществом, а вот на детские и игровые этого изящества уже не хватило — полы устилали старые ковры самых диких и невозможных расцветок, разномастные стеллажи и полки были завалены игрушками самой разной степени целости (Джона впечатлила трехлапая безухая обезьяна), а все стены были окрашены уныло-кремовым (и не очень-то ровно, с намеком на то, что покраской занимались люди, этому делу не обученные).
— У нас не слишком богато, — сказала директриса, заметив любопытство гостей. — Но питаются дети хорошо, местные фермеры на добровольных началах поставляют нам овощи и фрукты, помогают с одеждой. И я писала в управление штата, с того года обещали выделить дополнительную субсидию. Но, сами понимаете, деньги не заменят детям семью.
Шерлок продолжал разглядывать обстановку.
Кабинет директрисы оказался крохотным и темным, но безупречно аккуратным. За стеклом шкафа-витрины бумаги лежали ровными стопками, на столе царила почти хирургическая чистота — Джону случалось с успехом зашивать людей и на куда более грязных поверхностях, так что эту даму он с удовольствием взял бы в операционные сестры в свою клинику. Если бы она у него была.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — качнула подбородком миссис Кольбейн. — Сейчас... Да, вот. Тут четыре дела, пятого малыша привезут сегодня к полудню, так что на него пока материалов нет.
Шерлок склонился над одной из папок, прочёл:
— Джон Уинстон Смит, — поинтересовался: — Вам удалось узнать имя ребенка? Он вам сам сказал?
Директриса отчего-то покраснела.
— Нет, дети молчат. Наш психолог предполагает, что у них тяжелый шок, и свои настоящие имена они вряд ли когда вспомнят. Но должны же быть у детей какие-то имена! У них и так забрали семьи и нормальную жизнь.
— Понятно.
На других папках было помечено: «Пол Джеймс Томсон», «Джордж Харрисон Джонсон», «Ричард Старки Уильямс» — из чего Джон сделал вывод о нежной любви директрисы к «Ливерпульской четверке». А так же о скудости её фантазии. Покосился на Шерлока — тот будто и не заметил ничего.
— Но вообще эти мальчики неконтактны. Не разговаривают, не играют с остальными детьми, сидят в спальнях или забиваются в углы. Так что вряд ли вы что-то сумеете от них узнать. По крайней мере, сейчас. Может, через неделю или две...
— Мы не можем ждать.
— Я понимаю. Расследование, конечно... Я попрошу привести детей сюда.
Информация для папок явно собиралась по крупицам: возраст указан приблизительно, днями рождения обозначены дни обнаружения детей полицией, скупо отмечены неконтактность и идеальное состояние здоровья найденышей. Всё.
Шерлок закусил губу, глядя в окно: резкий профиль на фоне зимнего серого утра. И голые ветви чахлой ивы за окном.
Джону вдруг подумалось: а что он, доктор Уотсон, собственно, здесь делает? С этим странным, притягательным, но чужим и малознакомым человеком? В каком-то захудалом провинциальном приюте? Призраков ловит? Но вскользь подумалось, а дальше вспомнилось: одинаковые дни, старый «форд», любопытные соседи и пустой, одинокий дом.
Детей, тихих и насупленных, ввела в кабинет женщина значительно моложе директрисы, но неуловимо на нее похожая — наверно, несгибаемым упорством в чертах веснушчатого лица.
— Привет, — слабо улыбнулась. — Я Джилл, психолог. А это Джонни, Пол, Джордж и Рик. Мне сказали, вы хотели бы поговорить с ними. Я буду присутствовать при беседе, так положено.
Беседа, впрочем, ни к чему не привела.
Дети молчали, Джилл старалась их разговорить и беспрестанно извинялась.
В конце концов, сдался даже Шерлок. Детей увели.
— Они очень похожи, эти дети, — озвучил давно угнездившуюся на задворках сознания мысль Джон.
— Все дети, от которых отказалось общество, похожи друг на друга. Они еще маленькие, чтобы понимать, но всё чувствуют, — вздохнула директриса.
— Я имел в виду, эти четверо. Может, родственники?
Шерлок упорно отмалчивался.
***
Этим утром Майкрофт проснулся с головной болью, что было для него редкостью, и в дурном настроении, что, наоборот, редкостью для него не было.
Источник для головной боли и дурного настроения был ему понятен. Он звался Шерлоком и опять сменил сим-карту телефона — не отследишь.
— Доктор Уотсон абсолютно надежен, — сообщил вслух Майкрофт, поднимаясь с кровати. Антея лежала молча за своей ширмой, но, знал, не спала — с определенного момента начал чувствовать такие вещи.
Почистил зубы, принял душ и сварил кофе.
— У доктора Уотсона ПТСР, его психотерапевт считает, что он слишком напуган войной и своим ранением. Но она не слишком умна. Я мельком проглядел её отчеты по работе с другими пациентами. Кругом не права. Джон Уотсон не напуган войной. Ему ее не хватает.
Антея поднялась, босо прошлепала в душевую.
— Он был бы хорошим напарником моему брату. Неплохо стреляет. И он военный врач — почти идеально.
Обнаружил, что кукурузные хлопья почти закончились.
— Но Шерлок! Шерлок умудряется выводить людей из себя парой слов и одним взглядом. У него вообще никогда не было нормальных отношений. Никаких, и ни с кем.
На завтрак Антее, впрочем, хлопьев хватало, а сам Майкрофт обычно не завтракал. В душевой зашумела вода.
— Он снова сменил номер и запрашивает информацию через Лестрейда.
Опять в одном полотенце, волосы мокрые, сама всё еще сонная — лучший программист США, между прочим. Могла бы работать на Большого Билла и кататься на дорогих машинах. А сама ест по утрам хлопья Kellogg's и живет в трейлере.
— Уотсон очень ему подходит. Но Шерлок!
Антея плюхнулась в кресло, взяла миску с хлопьями. Методично, со всей серьезностью принялась за завтрак.
Сказала:
— У меня тоже не было друзей до тебя. Но ты мне подходишь.
***
Как ни странно, за день удалось реализовать все пункты намеченного плана.
Правда, в сознании Джона всё как-то смазалось, слилось в единый непереваренный поток. Харизматичные, одаренные всяческими талантами — от прорицания до умения видеть сквозь стены – психи.
А Шерлок не придумал ничего лучше, как задать вопрос насчет замеченных им странностей какому-то мечтательному парнишке в белой футболке и тапочках с зайцами. Вопрос был насчёт чего-нибудь необычного, замеченного в последнее время; ответ превосходил все ожидания; в последующем вопросы Шерлок задавал весьма осмотрительно и весь день пребывал в задумчивости.
А были еще улыбчивая, но нервная заведующая одного из психиатрических заведений (ей Джон прописал бы длительный отпуск и бром, много брома — в ваннах, каплях и ингаляциях).
И суровая, замкнутая дама лет пятидесяти — директор дома престарелых: ничего не знает, не слышала, не видела. Личную информацию не разглашает. Во вверенном её заботам заведении всё в порядке. И девушка в этом же самом заведении.
Она долго внимательно разглядывала Джона, после подошла и сказала:
— Я вас знаю.
— Да? — вздрогнул Джон. Он с девушкой не был знаком точно. Он бы запомнил: такие голубые, настойчивые глаза нельзя забыть.
— Вы доктор, — нахмурилась девушка. — Это плохо.
— Плохо, что я доктор?
— Что я вас знаю — плохо. Докторов зовут, когда кто-то болен. Я больна?
Наконец, была еще одна девушка — из библиотечного общества. Она отчаянно флиртовала с Джоном, чем привела его в невыразимое смущение, однако Шерлока в качестве объекта возможных романтических отношений, кажется, не признавала вовсе.
Улыбаясь, щебеча и каждую минуту предлагая кофе, она вывалила перед «агентами» толстенную стопку вырезок. Сказала:
— У нас богатая история. Очень богатая. И мы очень уважительно к ней относимся. Мы храним информацию обо всём, что происходило в городе за последние пятьдесят лет. Всё остальное передано в городской архив. Вы сказали, вас интересует деятельность общественных организаций. Каких именно?
Шерлок уселся за стол, оглядел стопку.
— Преимущественно мужских. С относительно небольшим числом участников.
— Отлично, — с энтузиазмом прощебетала библиотекарша. — Таких, согласно нашему каталогу, было зарегистрировано около семидесяти. Желаете получить копии?
Что ж, подумалось Джону, в этом городе, по крайней мере, любили общаться.
На обратном пути, в темноте и под довольно-таки обильным снегопадом, Шерлок сказал:
— Почти готово.
— Что?
— Дельце почти раскрыто. Остались детали. Они лежат у нас в папках, и к утру мы их найдем.
— Знаешь, — подумав, заметил Джон. — Возможно, я не гений. И не очень-то умен. Но я пока что ни черта не понимаю.
— Все детали головоломки перед тобой, осталось их собрать, — зевнул Шерлок, а миссис Хадсон хихикнула.
@темы: фанфик, Рейтинг: g, Жанр: фэнтези, Рейтинг: pg, иллюстрация
-
-
08.12.2013 в 16:48-
-
08.12.2013 в 16:49-
-
08.12.2013 в 16:49-
-
08.12.2013 в 16:49-
-
08.12.2013 в 16:50-
-
08.12.2013 в 18:54-
-
08.12.2013 в 19:17Спасибо за продолжение, хочется узнать, что будет дальше, зарождение партнерства и дружбы мы увидели, для ожидания бОльшего достаточно намеков)
-
-
08.12.2013 в 20:41Так тронули грустные мысли Шерлока о том, на сколько хватит Джона и когда он Шерлока бросит. И Это особое проклятие, которое ты сам на себя наложил - это так понятно, даже чисто по-житейски. Очень хочется узнать, как Шерлок преодолеет "проклятие". Хотя, в общем-то, в конце фика намёк проглядывает...
А вот Майкрофт какой-то неубедительный получился. Никак не могу представить его живущим в таких условиях )))
Спасибо вам, автор, за такую интересную идею и увлекательный текст (точнее, тексты). Буду ждать третью часть.
Артеру спасибо за иллюстрацию, Иу получилась отчасти жуткая, отчасти милая )))
-
-
09.12.2013 в 00:06Буду счастлива если вы напишите еще частей. Многа многа
-
-
09.12.2013 в 21:31-
-
10.12.2013 в 17:13Спасибо автору за отличный текст и артеру за очень трогательную иллюстрацию
-
-
10.12.2013 в 19:04Серийные убийства, оказавшиеся ловушкой для гения - это очень ловко. Прекрасно сложен кейс, браво!
-
-
14.12.2013 в 01:56*шепотом: Сашка Огеньская?*
-
-
14.12.2013 в 13:43Оба рассказа прочитала просто на одном дыхании. Авторы, пишите еще!
ЗЫ. А девочка-дух Шерлока все-таки ела.
-
-
14.12.2013 в 19:06канарейка_жёлтая, автор рад стараться!
Филифьонка в ожидании, и Вам спасибо!
Superbia la Fey non muore, благодарим!
Angeria, это хорошо, что на одном дыхании
What can i do, да, пожалуй, Вы правы -слегка печально вышло.
Poco a poco, о, оценили кейс!
Гость, автор благодарит, но намекает *косясь на администрацию Феста", что тема тотализатора не здесь, а деанон - 25 декабря
Хозяйка таксы, ну, нужно же ей было что-то кушать...
Спасибо всем откомментировавшим!
-
-
14.12.2013 в 19:49На самом деле, все просто.
Барышня-дух, она же - не хищник (сожрал жертву, пошел дальше), она - паразит.
А паразит - он что?
Он заинтересован в благосостоянии (ну, насколько это возможно с присосавшимся паразитом) жертвы, чтобы она жила долго и счастливо и давала ему (ей) кушать.
Но паразит не заинтересован делиться, поэтому на Шерлока был наложен запрет (проклятье,заклятье, заклинание...) не находить понимания с ближними, чтобы все тепло доставалось паразиту.
Паразита убили - заклинание осталось.
Как говорит один мой знакомый врач-паразитолог: "Ну вы же не ожидаете, что от того, что вы вывели моль, зарастут дырки на свитере?".
Вот на и Шерлоке "дырки"в коммуникации с другими людьми и остались.
Кому-то нужно заштопать.
Еще раз огромное спасибо за текст, который вызывает желание играть.
Это редко бывает.
-
-
14.12.2013 в 22:07-
-
16.12.2013 в 12:22Читается на одном дыхании
Герои прекрасны - всех обнять))))))
И очень-очень хочется продолжения
-
-
17.12.2013 в 01:21такие вот впечатления
Спасибо, автор! И жду третьей части!
-
-
19.12.2013 в 21:20-
-
21.12.2013 в 18:37Потому что: какой здесь Шерлок! Горько надломленный, но не потерявший надежду окончательно, даже если он сам так не думает. Иначе зачем тащил с собой Джона. И каждый раз, предлагая ему уехать, он отчаянно надеется, что тот останется.
какой здесь Майкрофт и его мысли о брате!
Майкрофт частенько видит один и тот же кошмар: темное нечто хватает Шерлока, бьет о стену, волочит куда-то. Кровь, мертвые глаза, синие губы. Майкрофт мог бы взломать внутреннюю сеть Пентагона, но он не может защитить Шерлока. Когда бессилие захлестывает, Майкрофт пьет виски — Антея не одобряет и этого.
а отношения Майкрофта и Антеи?
— У меня тоже не было друзей до тебя. Но ты мне подходишь.
Очень же радует!
Иу безмерно жалко. Даже если Майкрофт был прав.
непонятка
Очень надеюсь на третью часть. И может быть потом еще четвертую. И пятую... Ну, вы понимаете) Это же прекрасно!
-
-
22.12.2013 в 21:50Спасибо команде!
-
-
27.12.2013 в 11:27-
-
28.12.2013 в 15:53T*Jul, спасибо!
Catold, о! Я перепостила, ага?
**yana**,
~Натали, ура! Про непонятку - вы правы, ментальная ошибка
dark_seven, спасибо! И за обзор тоже!
Красное Солнышко, рада!
-
-
21.03.2014 в 20:27-
-
22.03.2014 в 08:09